Неточные совпадения
— Еду мимо, вижу — ты подъехал. Вот что: как думаешь — если выпустить сборник о Толстом, а? У меня есть кое-какие знакомства в литературе. Может — и ты попробуешь написать что-нибудь? Почти шесть
десятков лет
работал человек, приобрел всемирную славу, а — покоя душе не мог
заработать. Тема! Проповедовал: не противьтесь злому насилием, закричал: «Не могу молчать», — что это значит, а? Хотел молчать, но — не мог? Но — почему не мог?
Варвара возвратилась около полуночи. Услышав ее звонок, Самгин поспешно зажег лампу, сел к столу и разбросал бумаги так, чтоб видно было: он давно
работает. Он сделал это потому, что не хотел говорить с женою о пустяках. Но через
десяток минут она пришла в ночных туфлях, в рубашке до пят, погладила влажной и холодной ладонью его щеку, шею.
«Да, если это так, — думала Вера, — тогда не стоит
работать над собой, чтобы к концу жизни стать лучше, чище, правдивее, добрее. Зачем? Для обихода на несколько
десятков лет? Для этого надо запастись, как муравью зернами на зиму, обиходным уменьем жить, такою честностью, которой — синоним ловкость, такими зернами, чтоб хватило на жизнь, иногда очень короткую, чтоб было тепло, удобно… Какие же идеалы для муравьев? Нужны муравьиные добродетели… Но так ли это? Где доказательства?»
Их всегда с
десяток работало тут, а их клиенты стояли у стенки на одной ноге, подняв другую, разутую, в ожидании починки.
— А ты — полно! — успокаивала она меня. — Ну, что такое? Стар старичок, вот и дурит! Ему ведь восемь
десятков, — отшагай-ка столько-то! Пускай дурит, кому горе? А я себе да тебе —
заработаю кусок, не бойсь!
Дело в том, что собственно рабочим Кедровская дача дала только призрак настоящей работы, потому что здесь вместо одного хозяина, как у компании, были
десятки, — только и разницы. Пока благодетелями являлись одни скупщики вроде Ястребова. Затем мелкие золотопромышленники могли
работать только летом, а зимой прииски пустовали.
На небольших заводах летом работы приостанавливаются, потому что все население страдует, заготовляя сено; только такие громадные заводы, как Кукарский и Баламутский,
работали насквозь целый год, потому что располагали
десятками тысяч рабочих рук.
Как они принялись
работать, как стали привскакивать на своих местах! куда девалась усталость? откуда взялась сила? Весла так и затрепетали по воде. Лодка — что скользнет, то саженей трех как не бывало. Махнули раз
десяток — корма уже описала дугу, лодка грациозно подъехала и наклонилась у самого берега. Александр и Наденька издали улыбались и не сводили друг с друга глаз. Адуев ступил одной ногой в воду вместо берега. Наденька засмеялась.
Еще в 1871 году, когда я шел в бурлацкой лямке, немало мы схоронили в прибрежных песках Волги умерших рядом с нами товарищей, бурлаков, а придя в Рыбинск и
работая конец лета на пристани, в артели крючников, которые умирали тут же, среди нас, на берегу
десятками и трупы которых по ночам отвозили в переполненных лодках хоронить на песчаный остров, — я немало повидал холерных ужасов.
Но как бы хорошо человек ни выбрал жизнь для себя — ее хватает лишь на несколько
десятков лет, — когда просоленному морской водою Туба минуло восемьдесят — его руки, изувеченные ревматизмом, отказались
работать — достаточно! — искривленные ноги едва держали согнутый стан, и, овеянный всеми ветрами старик, он с грустью вышел на остров, поднялся на гору, в хижину брата, к детям его и внукам, — это были люди слишком бедные для того, чтоб быть добрыми, и теперь старый Туба не мог — как делал раньше — приносить им много вкусных рыб.
— Да! Знаешь — люди, которые
работают, совершенно не похожи на нас, они возбуждают особенные мысли. Как хорошо, должно быть, чувствует себя каменщик, проходя по улицам города, где он строил
десятки домов! Среди рабочих — много социалистов, они, прежде всего, трезвые люди, и, право, у них есть свое чувство достоинства. Иногда мне кажется, что мы плохо знаем свой народ…
Чусовой; случайные гости на прииске — вороняки, т. е. переселенцы из Воронежской губернии, которые попали сюда, чтобы
заработать себе необходимые деньги на далекий путь в Томскую губернию; несколько
десятков башкир, два вогула и та специально приисковая рвань, какую вы встретите на каждом прииске, на всем пространстве от Урала до Великого океана.
Донат. От ума и дерзок, Аксинья Яковлевна. Он там, Егорий Васильич, дезертиров подобрал человек
десяток, поставил на работу, ничего —
работают. А то они воровством баловались.
Воз оттуда едет, и девица или женщина идёт; лошадёнка мухортая, голову опустила, почитай, до земли, глаз у неё безнадёжный, а девица — руки назад и тоже одним глазом смотрит на скотину, измученную работой, а другим — на меня: вот, дескать, и вся тут жизнь моя, и такая же она, как у лошади, —
поработаю лет
десяток, согнусь и опущу голову, не изведав никакой радости…
Таких токарен у осиповского тысячника было восемь, на них тридцать станков стояло; да, кроме того, дома у него, в Осиповке,
десятка полтора ручных станков
работало.
Десятков пять, шесть, Бог даст,
заработаешь, к тому ж и с харчей долой.
В каждой больнице
работают даром
десятки врачей; те из них, которые хотят получать нищенское содержание штатного ординатора, должны дожидаться этого по пяти, по десяти лет; большинство же на это вовсе и не рассчитывает, а
работает только для приобретения того, что им должна была дать, но не дала школа.
— Да, энергичный. Я с ним зимой
работала в Тамбовской губернии. Только не нравится он мне. Жестокий невероятно. Мужиков
десятками расстреливал. И так равнодушно, деловито, — как будто баранов.
Несколько
десятков лет уже прошло с тех пор. И только теперь я соображаю, как упорно и как незаметно папа
работал над моим образованием и как много он на это тратил своего времени, которого у него было так мало.
И вдруг странно становилось: этот толстый неработающий человек в парусиновом пиджаке, — ему одному принадлежит весь этот простор кругом, эти горы сена и холмы золотистого зерна, и что на него одного
работают эти
десятки черных от солнца, мускулистых мужчин и женщин.
Пока живу, я построил на Руси
десятка два великолепных мостов, соорудил в трех городах водопроводы,
работал в России, в Англии, в Бельгии…
— Да ведь в ней для него вся душа госпиталя! Врачи, аптека, палаты, — это только неважные придатки к канцелярии! Бедняга-письмоводитель
работает у нас по двадцать часов в сутки, — пишет, пишет… Мы живем с главным врачом в соседних фанзах, встречаемся
десяток раз в день, а ежедневно получаем от него бумаги с «предписаниями»… Посмотрели бы вы его приказы по госпиталю, — это целые фолианты!
Прошло несколько дней, во время которых графиня усиленно
работала над письмом к мужу, изорвав несколько
десятков начатых, но неоконченных. Наконец, письмо было написано и одобрено триумвиратом.