Неточные совпадения
Было так:
жена у меня с
мастером связалась…
Я было —
жену бить… а
мастер — меня…
Круглова. Про горы-то золотые он
мастер рассказывать, а про слезы ничего не говорил, сколько его
жена покойная плакала?
Меня нередко занимает вопрос: может ли палач обедать? может ли он быть отцом семейства? какую картину должен представлять его семейный быт? ласкает ли он
жену свою? гладит ли по голове ребенка? Помнит ли он? то есть помнит ли, что он заплечный
мастер?
Дело было летом; работа нетяжелая, снегу отгребать не надо, да и поезды на той дороге редко. Обойдет Семен свою версту два раза в сутки, кое-где гайки попробует подвинтить, щебенку подровняет, водяные трубы посмотрит и идет домой хозяйство свое устраивать. В хозяйстве только у него помеха была: что ни задумает сделать, обо всем дорожного
мастера проси, а тот начальнику дистанции доложит; пока просьба вернется, время и ушло. Стали Семен с
женою даже скучать.
Он делал чистую работу, требовавшую руки
мастера, —
жена сучила дратву, подклеивала поднаряд, делала набойки на стоптанные каблуки и тому подобные мелочи.
Торжество началось молебном. Впереди стоял вместе с
женою Семидалов, во фраке, с приветливым, готовым на ласку лицом. Его окружали конторщики и
мастера, а за ними толпились подмастерья и девушки. После молебна фотограф, присланный по заказу Семидалова из газетной редакции, снял на дворе общую группу, с хозяином и
мастерами в центре.
Иван Карлович Швей, старший
мастер на сталелитейном заводе Функ и K°, был послан хозяином в Тверь исполнить на месте какой-то заказ. Провозился он с заказом месяца четыре и так соскучился по своей молодой
жене, что потерял аппетит и раза два принимался плакать. Возвращаясь назад в Москву, он всю дорогу закрывал глаза и воображал себе, как он приедет домой, как кухарка Марья отворит ему дверь, как
жена Наташа бросится к нему на шею и вскрикнет…
Дрожащею рукою он написал сначала письмо к родителям
жены, живущим в Серпухове. Он писал старикам, что честный ученый
мастер не желает жить с распутной женщиной, что родители свиньи и дочери их свиньи, что Швей желает плевать на кого угодно… В заключение он требовал, чтобы старики взяли к себе свою дочь вместе с ее рыжим мерзавцем, которого он не убил только потому, что не желает марать рук.
Он надел шубу и через минуту уже шел по улице. Тут он горько заплакал. Он плакал и думал о людской неблагодарности… Эта женщина с голыми пятками была когда-то бедной швейкой, и он осчастливил ее, сделав
женою ученого
мастера, который у Функа и K° получает 750 рублей в год! Она была ничтожной, ходила в ситцевых платьях, как горничная, а благодаря ему она ходит теперь в шляпке и перчатках, и даже Функ и K° говорит ей «вы»…
— Бывает, воротится герой с подвигов своих, и оказывается: ни к чертям он больше ни на что не годен. Работать не любит, выпить первый
мастер. Рад при случае взятку взять.
Жену бьет. К женщине отношение такое, что в лицо тебе заглянет — так бы и дала ему в рожу его… широконосую! — неожиданно прибавила она с озлоблением, поведя взглядом на Спирьку.