Вы, юноша, жаждали в Швейцарии родины, стремились в Россию, как в страну неведомую, но обетованную; прочли много книг о России, книг, может быть, превосходных, но для вас вредных; явились с первым пылом
жажды деятельности, так сказать, набросились на деятельность!
Гувернантка эта очень любила литературу и сама пописывала стишки; она приохотила Елену к чтению, но чтение одно ее не удовлетворяло: она с детства
жаждала деятельности, деятельного добра; нищие, голодные, больные ее занимали, тревожили, мучили; она видела их во сне, расспрашивала об них всех своих знакомых; милостыню она подавала заботливо, с невольною важностью, почти с волнением.
Действительно, странные вещи приходят в голову человеку, когда у него нет выхода, когда
жажда деятельности бродит болезненным началом в мозгу, в сердце и надобно сидеть сложа руки… а мышцы так здоровы, а крови в жилах такая бездна…
Эта несмелость, эта практическая пассивность героини, при богатстве внутренних сил и при томительной
жажде деятельности, невольно, поражает нас и в самом лице Елены, заставляет видеть что-то недоделанное.
В тех потехах он только изучал технику самых простых и незначительных работ и физическими трудами, с перемежкой увеселений и пиршеств, как будто заглушал ту безмерную
жажду деятельности, которая томила его душу, не находя себе достойного предмета для удовлетворения.
Неточные совпадения
Как бы то ни было, но Беневоленский настолько огорчился отказом, что удалился в дом купчихи Распоповой (которую уважал за искусство печь пироги с начинкой) и, чтобы дать исход пожиравшей его
жажде умственной
деятельности, с упоением предался сочинению проповедей. Целый месяц во всех городских церквах читали попы эти мастерские проповеди, и целый месяц вздыхали глуповцы, слушая их, — так чувствительно они были написаны! Сам градоначальник учил попов, как произносить их.
С другой стороны, с каждым днем его все сильнее и сильнее охватывала
жажда широкой
деятельности и больших дел.
— Эту фанаберию, то есть
жажду практической
деятельности, — продолжал он, — долго носил и я в своей голове — и бросил.
— Меня влекло какое-то неодолимое стремление,
жажда благородной
деятельности; во мне кипело желание уяснить и осуществить…
Он в одном месте своих записок сравнивает себя с человеком, томимым голодом, который «в изнеможении засыпает и видит пред собою роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче… но только проснулся, мечта исчезает, остается удвоенный голод и отчаяние…» В другом месте Печорин себя спрашивает: «Отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?» Он сам полагает, — оттого что «душа его сжилась с бурями: и
жаждет кипучей
деятельности…» Но ведь он вечно недоволен своей борьбой, и сам же беспрестанно высказывает, что все свои дрянные дебоширства затевает потому только, что ничего лучшего не находит делать.
Ясно, что
жажда приобретения этих прав, если уж она раз почувствована, должна быть сильнее, нежели всякое стремление к расширению прав уже существующих; ясно, что здесь именно всего сильнее может обнаружиться
деятельность народного духа, и потому этот предмет заслуживает особенного внимания всех людей, истинно любящих народное благо.
Такова была исповедь Татьяны, таковы были мотивы, побуждавшие ее пока если не к окончательному сближению с ее новыми знакомцами, то к установке известного взгляда на них. Причиною этого была все та же неопределенная
жажда жизненной
деятельности, своего рода Sehnsucht [Страстное стремление, тоска по чему-либо (нем.).], стремление к призраку дела, такого хорошего, полезного дела, которому можно бы было отдать себя вполне и в нем окончательно уже найти забвение и успокоение душевное.
Коренное различие между философией и религией заключается и том, что первая есть порождение
деятельности человеческого разума, своими силами ищущего истину, она имманентна и человечна и в то же время она воодушевлена стремлением перерасти свою имманентность и свою человечность, приобщившись к бытию сверхприродному, сверхчеловечному, трансцендентному, божественному; философия
жаждет истины, которая есть главный и единственный стимул философствования.
Стоит человеку признать свою жизнь в стремлении к благу других, и уничтожается обманчивая
жажда наслаждений; праздная же и мучительная
деятельность, направленная на наполнение бездонной бочки животной личности, заменяется согласной с законами разума
деятельностью поддержания жизни других существ, необходимой для его блага, и мучительность личного страдания, уничтожающего
деятельность жизни, заменяется чувством сострадания к другим, вызывающим несомненно плодотворную и самую радостную
деятельность.
Анна Аркадьевна
жаждала самостоятельной
деятельности, но в силу ее воспитания и образования, такая
деятельность могла открыться для нее только в области искусства.