Неточные совпадения
Он мог бы одинаково свободно и с равной силой повторить любую мысль, каждую фразу, сказанную любым человеком, но он чувствовал, что весь поток этих мыслей требует ограничения в
единую норму, включения в берега, в
русло.
Народ встретит атеиста и поборет его, и станет
единая православная
Русь.
— И ты, сын Димитрия Милославского, желаешь, наряду с бессильными старцами, с изувеченными и не могущими сражаться воинами, посвятить себя
единой молитве, когда вся кровь твоя принадлежит отечеству? Ты, юноша во цвете лет своих, желаешь, сложив спокойно руки, смотреть, как тысячи твоих братьев, умирая за веру отцов и святую
Русь, утучняют своею кровию родные поля московские?
Это был парень высокий и плотный, светло-рус, густоволос и без
единой сединки в голове и в длинной, чуть не до половины груди,
русой бороде; с первого взгляда как бы несколько неуклюжий и опустившийся; но, вглядевшись пристальнее, вы тотчас же отличили бы в нем господина, выдержанного отлично и когда-то получившего воспитание самое великосветское.
Этим объясняется, между прочим, и то, почему, рисуя картину нравов древней
Руси и изображая тогдашнюю общественную иерархию, он ни
единого слова не говорит о смешных и гадких проявлениях местничества.
Великий, грозный и пресветлый царь!
Твой друг и брат, Аббас, владыка перский,
Здоровает тебе на государстве
И братский шлет поклон. Ты держишь
РусьЕдиною могучею рукой —
Простри, о царь, с любовию другую
На моего владыку и прими
От шах-Аббаса, в знак его приязни,
Сей кованный из золота престол,
В каменьях самоцветных и в алмазах.
Наследье древних шахов — изо всех
Ценнейшее Аббасовых сокровищ!
Кто, вспомня
Русь царя Ивана, ныне
Проклятие за то бы мне изрек,
Что для ее защиты и спасенья
Не пожалел ребенка я отдать
Единого?
В то время вообще на
Руси так мало было известно о Польше, о польских делах и притязаниях; из русского лагеря не подымалось ни
единого голоса для разъяснения наших отношений к этой несчастной стране; тридцать лет у нас на этот счет все молчало; все было темно, мертво и глухо, и эта мертвенность и глухота набрасывали мрачную и антипатичную тень на эти русские отношения.
И в это
Единое должны мы вечно погружаться, из бытия в Ничто!» [Meister Eckehardt, I, 167–168,
рус. пер. стр. 147–148.].
Теперь дело было сделано: от Орды
Русь была свободна. Народ русский,
единый по крови, по вере и языку, имел вместо многих князей одного государя. Удачи победы и великий ум Иоанна III еще более возвысили мнение русских о самих себе и о величии своего государя.