Неточные совпадения
Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов,
стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный
дуб бочки лоснился, как отшлифованный.
Направо
стоял большой дом, казенный: дом здешнего правления; перед ним
дубы достигли необыкновенного роста и объема.
По низине кое-где
стояли одиночные деревья, преимущественно клен,
дуб и даурская береза.
— Что я думаю долго! — сказал пан Данило, увидя перед окном высокий
дуб. —
Стой тут, малый! я полезу на
дуб; с него прямо можно глядеть в окошко.
Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели,
стоят подоблачные
дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото.
Сзади мостков
стоял огромнейший
дуб в несколько обхватов толщиною; возле него рос некогда другой
дуб, от которого остался только довольно высокий пень, гораздо толще стоявшего
дуба; из любопытства мы влезли на этот громадный пень все трое, и, конечно, занимали только маленький краешек.
— Очень уж вы, господа, щекотливы, — произнес Вихров, — посмотрите на английских лордов, — на них пишут и пасквили и карикатуры, а они себе
стоят, как
дубы, и продолжают свое дело делать.
— А мне сдается, место это мне как будто знакомое. Посмотрите-ка, Санин, за тем широким
дубом —
стоит деревянный красный крест? аль нет?
Когда весною,
В сиянье первой красоты,
Откроет с силой молодою
Могучий
дуб свои листы, —
Тогда ничто его свободы
И свежих сил не сокрушит —
Под грозным вихрем непогоды
Неколебимо он
стоит.
Посредине
стоял дубовый стол, на котором лежали, для увеселения клиентов, избранные сочинения Белло в русском переводе; вдоль трех стен расставлены были стулья из цельного
дуба с высокими резными спинками, а четвертая была занята громадным библиотечным шкафом, в котором, впрочем, не было иных книг, кроме"Полного собрания законов Российской империи".
На широкой поляне, окруженной древними
дубами и непроходимым ломом,
стояло несколько земляных куреней; а между ними на опрокинутых пнях, на вывороченных корнях, на кучах сена и сухих листьев лежало и сидело множество людей разных возрастов, в разных одеждах.
Молился он о тишине на святой Руси, молился о том, чтоб дал ему господь побороть измену и непокорство, чтобы благословил его окончить дело великого поту, сравнять сильных со слабыми, чтобы не было на Руси одного выше другого, чтобы все были в равенстве, а он бы
стоял один надо всеми, аки
дуб во чистом поле!
Церковь, к которой игумен вел Максима,
стояла среди древних
дубов, и столетние ветви их почти совсем закрывали узкие продольные окна, пропускавшие свет сквозь пыльную слюду, вставленную в мелкие свинцовые оконницы.
— Я ожидаю хозяев, — ответил Товаль очень удачно, в то время как Дэзи, поправляя под подбородком ленту дорожной шляпы, осматривалась,
стоя в небольшой гостиной. Ее быстрые глаза подметили все: ковер, лакированный резной
дуб, камин и тщательно подобранные картины в ореховых и малахитовых рамах. Среди них была картина Гуэро, изображающая двух собак: одна лежит спокойно, уткнув морду в лапы, смотря человеческими глазами; другая, встав, вся устремлена на невидимое явление.
Залаяла собака. Между поредевшими стволами мелькают мазаные стены. Синяя струйка дыма вьется под нависшею зеленью; покосившаяся изба с лохматою крышей приютилась под стеной красных стволов; она как будто врастает в землю, между тем как стройные и гордые сосны высоко покачивают над ней своими головами. Посредине поляны, плотно примкнувшись друг к другу,
стоит кучка молодых
дубов.
Вокруг всего пруда шел старинный сад: липы тянулись по нем аллеями,
стояли сплошными купами; заматерелые сосны с бледно-желтыми стволами, темные
дубы, великолепные ясени высоко поднимали там и сям свои одинокие верхушки; густая зелень разросшихся сиреней и акаций подступала вплоть до самых боков обоих домиков, оставляя открытыми одни их передние стороны, от которых бежали вниз по скатам извилистые, убитые кирпичом дорожки.
— Роза вянет, терние остается; столетний
дуб, благодетель странников, падет на землю от громового удара; ядовитое дерево
стоит невредимо на своем корне.
По древнему обычаю, он испытывает силы в кулачной борьбе и заговаривает свои силы: «Стану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь из избы в двери, из ворот в ворота, в чистое поле в восток, в восточную сторону, к окияну-морю, и на том святом окияне-море
стоит стар мастер, муж святого окияна-моря, сырой
дуб креповастый; и рубит тот старый мастер муж своим булатным топором сырой
дуб, и как с того сырого
дуба щепа летит, такожде бы и от меня (имярек) валился на сыру землю борец, добрый молодец, по всякий день и по всякий час.
Но что же чувствовала она тогда, когда Эраст, обняв ее в последний раз, в последний раз прижав к своему сердцу, сказал: «Прости, Лиза!» Какая трогательная картина! Утренняя заря, как алое море, разливалась по восточному небу. Эраст
стоял под ветвями высокого
дуба, держа в объятиях свою бледную, томную, горестную подругу, которая, прощаясь с ним, прощалась с душою своею. Вся натура пребывала в молчании.
Видел я это:
стоит он на аршин выше старика ростом,
стоит прямо, голова без шапки, брови сдвинуты, лицо открытое, спокойное. А спокойствие — сила; топор спокоен, а рубит
дуб под корень.
У меня есть дубовая роща, в которой находится около двух тысяч старых и молодых
дубов; старые, в числе более двухсот,
стоят очень редко между собою на большой сенокосной поляне, и только под некоторыми из них с незапамятных времен родятся во множестве белые грибы, несколько особенного образования и величины, необыкновенной плотнины и крепости и также необыкновенного бронзового или стального цвета, иногда пестрые и глянцевитые, как мрамор.
Радехонька Параша… Давно ее клонит ко сну… Разостлали по земле шерстяные платки, улеглись. В самой середке положили Парашу, к бокам ее тесно прижались Фленушка с Марьюшкой, по краям легли старицы… Прислонясь к ветвистому
дубу, сумрачен, тих и безмолвен
стоял Василий Борисыч, не сводя грустных взоров с подернувшейся рябью поверхности Светлого Яра…
Су́хмень
стояла, трава даже вся пригорела, и в такое-то время, в самый полдень поднялась прежестокая буря, такая, что
дубы с корневищем из земли выдирала.
И после встречи с Пьером князь Андрей остается таким же мертвецом, каким был до встречи. Проходит два года. Раннею весною он едет по опекунским делам в рязанские имения своего сына. Все вокруг зеленеет, и трава, и деревья. На краю дороги высится огромный
дуб. «Старым, сердитым и презрительным уродом
стоял он между улыбающимися березами».
«Весна, и любовь, и счастье! — как будто говорил этот
дуб, — и как не надоест вам все один и тот же глупый и бессмысленный обман. Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья…
Стою и не верю вашим надеждам и обманам».
Но вот наконец все налажено: высокая соломенная кукла мары поднята на большой камень, на котором надлежит ее сжечь живым огнем, и
стоит она почти вровень с деревьями: по древяным ветвям навешана длинная пряжа; в кошелке под разбитым громом
дубом копошится белый петух-получник. Сухой Мартын положил образ Архангела на белом ручнике на высокий пень спиленного дерева, снял шляпу и, перекрестясь, начал молиться.
Они шли теперь по лесной поляне, среди леса. Вокруг поляны теснились темные, кудрявые
дубы, от них поляна имела спокойный и серьезный вид. Тучи на юге все росли и темнели, но ветру не было, и
стояла глухая тишина.
Сын так же, как и отец, махнул рукой и выбежал на двор. Дом Ширяева
стоял одиночкой у балки, которая бороздой проходила по степи верст на пять. Края ее поросли молодым
дубом и ольхой, а на дне бежал ручей. Дом одною стороною глядел на балку, другою выходил в поле. Заборов и плетней не было. Их заменяли всякого рода стройки, тесно жавшиеся друг к другу и замыкавшие перед домом небольшое пространство, которое считалось двором и где ходили куры, утки и свиньи.
Все четверо поднимались по одной из балок, не тропинкой, а прямо по склону пригорка между
дубами, направляясь к тому месту, где она
стояла.
А вокруг села, братцы мои, леса стеной
стояли.
Дубы кряжистые, — лапа во все концы, глазом не окинешь. Понизу гущина: бересклет, да осинник, да лесная малина, — медведь заблудится. На селе светлый день, а в чащу нырнешь, солнце кой-где золотым жуком на прелый лист прыснет, да и сгинет, будто зеленым пологом его затянуло… Одним словом — дубрава.
Среди долины ровныя на гладкой высоте
Стоит, растет высокий
дуб в могучей красоте.
Товарищ его хотел казаться твердым; однако ж заметно было, что в прямой
дуб ударил гром; он
стоял еще прямо, но, сожженный огнем небесным, представлял только остов прежнего своего величия.
По двум стенам держались ставцы из
дуба, на вырезе из злата, в которых за стеклами
стояла серебряная суда, назначенная, казалось, для употребления исполинов.
В одной из задних аллей этого парка, посредине дорожки, почти у самой реки
стоял огромный столетний
дуб, ствол которого был огорожен железной, заржавевшей от времени решеткой.
Борька сел над обрывом на сухую и блестящую траву под молодыми березками. Сзади огромный
дуб шумел под ветром черною вершиною. Кругом шевелились и изгибались высокие кусты донника, от его цветов носился над обрывом тихий полевой аромат. Борька узнал место: год назад он тут долго сидел ночью накануне отъезда, и тот же тогда
стоял кругом невинный и чистый запах донника.
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот
дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под
дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно,
стоял посреди их.
«Весна, и любовь, и счастие!» — как будто говорил этот
дуб, — «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они — из спины, из боков; как выросли — так и
стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
На краю дороги
стоял дуб.