Неточные совпадения
Я только хочу
доказать вам, что ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая; это только бессознательная потребность любить, которая за недостатком настоящей пищи, за
отсутствием огня, горит фальшивым, негреющим светом, высказывается иногда у женщин в ласках к ребенку, к другой женщине, даже просто в слезах или в истерических припадках.
Он любил, чтобы квартальные были деятельны, но требовал, чтоб деятельность эта
доказывала только
отсутствие бездеятельности. Когда он видел, что квартальный вдруг куда-то поспешно побежит, потом остановится, понюхает и, ничего не предприняв, тотчас же опять побежит назад — сердце его наполнялось радостью. Но и за всем тем не проходило минуты, чтоб он не кричал им вслед...
Несколько дней после того, как Бельтов, недовольный и мучимый каким-то предчувствием и действительным
отсутствием жизни в городе, бродил с мрачным видом и с руками, засунутыми в карманы, — в одном из домиков, мимо которых он шел, полный негодования и горечи, он мог бы увидеть тогда, как и теперь, одну из тех успокоивающих, прекрасных семейных картин, которые всеми чертами
доказывают возможность счастия на земле.
Мы старались
доказать, что это несправедливо, что деятельность нашей фантазии возбуждается не недостатками прекрасного в действительности, а его
отсутствием; что действительное прекрасное вполне прекрасно, но, к сожалению нашему, не всегда бывает перед нашими глазами.
Если в драмах Шекспира и встречаются лица, имеющие некоторые характерные черты — большей частью второстепенные лица, как Полоний в «Гамлете», Порция в «Венецианском купце», — то эти несколько живых характеров среди 500 и более второстепенных лиц и полное
отсутствие характеров в главных лицах никак не
доказывают того, чтобы достоинство драм Шекспира состояло в изображении характеров.
— Я сделал бы вам эту любезность, если бы вы своим поведением не
доказали бы мне воочию
отсутствия в вас не только королевской, но даже благородной крови… — хладнокровно заметил господин Станлей.
Думается, что если бы газета знала, какими людьми и с какими целями составлялись такие «челобитные со скасками», то она наверно предпочла бы просто перепечатать «скаску», как любопытный образчик этого рода письменности, и не стала бы заверять «достоверность этого источника», явная лживость которого до того очевидна, что, несмотря на давность событий и отдаленность места описанных происшествий, а также на полное
отсутствие проверочных сведений — лживость «скаски» все-таки легко
доказать из нее же самой, что мы сейчас же и попробуем сделать.