Неточные совпадения
У ней была своя странная
религия метемпсихозы, в которую она твердо верила, мало заботясь о
догматах церкви.
К
религии он относился так же отрицательно, как и к существующему экономическому устройству. Поняв нелепость веры, в которой он вырос, и с усилием и сначала страхом, а потом с восторгом освободившись от нее, он, как бы в возмездие за тот обман, в котором держали его и его предков, не уставал ядовито и озлобленно смеяться над попами и над религиозными
догматами.
Теоретически освобожденный, я не то что хранил разные непоследовательные верования, а они сами остались — романтизм революции я пережил, мистическое верование в прогресс, в человечество оставалось дольше других теологических
догматов; а когда я и их пережил, у меня еще оставалась
религия личностей, вера в двух-трех, уверенность в себя, в волю человеческую.
Восток, как это известно, является частью преобладания начал эмоциональных, чувственных над началами интеллекта, разума: он предпочитает исследованию — умозрение, научной гипотезе — метафизический
догмат. Европеец — вождь и хозяин своей мысли; человек Востока — раб и слуга своей фантазии. Этот древний человек был творцом большинства
религий, основоположником наиболее мрачной метафизики; он чувствует, но не изучает, и его способность объединять свой опыт в научные формы — сравнительно ничтожна.
Ложная наука и ложные
религии выражают свои
догматы всегда высокопарным языком, который непосвященным кажется чем-то таинственным и важным.
Кафолическая природа
догмата, в частности, обнаруживается и в том, что лишь в слове и через слово религиозное переживание может быть первично сообщено другим людям, благодаря чему и возможна проповедь
религии, «служение слова».
Таким образом установляется принципиальная возможность и даже необходимость «символа веры» [Краткое изложение основ вероучения, главных
догматов какой-либо
религии.
Существующие
религии являются как бы готовыми уже системами
догматов или своеобразными догматическими организмами, живущими своей особой жизнью.
Догматика получает от
религии сырую массу
догматов, которую ей предстоит насколько возможно ассимилировать, классифицировать, систематизировать.
Догмат есть имманентизация трансцендентного содержания
религии, и это влечет за собой целый ряд ущербов, опасностей, подменов; при этой логической транскрипции мифа неизбежно зарождается схоластика (или «семинарское богословие»), т. е. рационалистическая обработка
догматов, приноровление их к рассудочному мышлению, при котором нередко теряется их подлинный вкус и аромат, а «богословие» превращается в «науку как все другие», только с своим особым предметом.
Поэтому
догматы составляют драгоценное богатство
религии, ее «высказанное слово», λόγος προφορικός.
В этом смысле
догмат есть интегральная часть
религии.
Согласно основной мысли Ричля, к области
религии принадлежат только «ценности», установляемые «суждениями о ценности», причем этот религиозный прагматизм соединяется с весьма скептическим отношением к
догмату, почитая его «метафизикой», воспрещенной Кантом.
Совместим ли догматизм
религии с священнейшим достоянием философствования, его свободой и исканием истины, с его правилом — во всем сомневаться, все испытывать, во всем видеть не
догмат, л лишь проблему, предмет критического исследования?
Культ создает предварение и частичное переживание божественного в эмпирическом, притом, как и все в
религии, не отвлеченно, не «вообще», но окачествованно, конкретно, в связи с определенным мифом —
догматом.
В богослужебном ритуале, естественно возникающем в каждой
религии, символически переживается содержание мифа,
догмат становится не формулой, но живым религиозным символом.
Не есть ли догматизирование скорее болезнь
религии, ржавчина, на ней образующаяся, и не нужно ли объявить во имя
религии войну
догмату?
С этим адогматизмом людей беспринципных и равнодушных не о чем разговаривать: они ниже
догмата и ниже
религии, и, хотя в силу количественного своего преобладания они задают теперь тон в общественном мнении, за ними не стоит ни духовной мощи, ни идейного содержания.
На основании сказанного следует признать, что
догматы суть богатство
религии.
Пели певцы, и слушали их люди свободной духом страны: жрецы не смели здесь накладывать путы на религиозное творчество народа;
религия, не скованная
догматами и кодексами, могла здесь развиваться и изменяться свободно.
Учение это неисполнимо потому, что жизнь человеческая совершается по известным, не зависимым от воли человека законам, — говорит наша философия. Философия и вся наука, только другими словами, говорит совершенно то же, что говорит
религия догматом первородного греха и искупления.