Неточные совпадения
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных!
Когда ж хотелось уничтожить
Ему соперников своих,
Как он язвительно злословил!
Какие сети им готовил!
Но вы, блаженные мужья,
С ним оставались вы друзья:
Его ласкал супруг лукавый,
Фобласа давний ученик,
И недоверчивый
старик,
И рогоносец величавый,
Всегда
довольный сам собой,
Своим обедом и женой.
Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит:
Так пчел из лакомого улья
На ниву шумный рой летит.
Довольный праздничным обедом
Сосед сопит перед соседом;
Подсели дамы к камельку;
Девицы шепчут в уголку;
Столы зеленые раскрыты:
Зовут задорных игроков
Бостон и ломбер
стариков,
И вист, доныне знаменитый,
Однообразная семья,
Все жадной скуки сыновья.
Онегин был готов со мною
Увидеть чуждые страны;
Но скоро были мы судьбою
На долгий срок разведены.
Отец его тогда скончался.
Перед Онегиным собрался
Заимодавцев жадный полк.
У каждого свой ум и толк:
Евгений, тяжбы ненавидя,
Довольный жребием своим,
Наследство предоставил им,
Большой потери в том не видя
Иль предузнав издалека
Кончину дяди
старика.
Из духовенства завтракать остались только архиерей, местный
старик священник и протодьякон — бас необычайный. Ему предстояло закончить завтрак провозглашением многолетия. Остальное духовенство, получив «сухими» и корзины лакомств для семей, разъехалось,
довольное подарками.
Вечер закончился торжеством «материализма». Капитан затронул воображение. Сбитые с позиции, мы молчали, а
старик,
довольный тем, что его приняла философия и наука, изощрялся в сарказмах и анекдотах…
— Разе так караулят господские дома, старый черт? — кричал он,
довольный, что испугал
старика.
Домик, в котором жил Палач, точно замер до следующего утра. Расставленные в опасных пунктах сторожа не пропускали туда ни одной души. Так прошел целый день и вся ночь, а утром крепкий
старик ни свет ни заря отправился в шахту. Караул был немедленно снят. Анисья знала все привычки Луки Назарыча, и в восемь часов утра уже был готов завтрак, Лука Назарыч смотрел
довольным и даже милостиво пошутил с Анисьей.
— Слушаю, ваше высокоблагородие, все будет сделано, — проговорил и Симонов очень тоже
довольным голосом. — А когда вам что понадобится, то извольте кликнуть
старика Симонова, — прибавил он, почти с каким-то благоговением обращаясь к мальчику.
— Ну, покушать, так покушать… Живей! Марш! — крикнул Петр Михайлыч. Палагея Евграфовна пошла было… — Постой! — остановил ее, очень уж
довольный приездом Калиновича,
старик. — Там княжеский кучер. Изволь ты у меня, сударыня, его накормить, вином, пивом напоить. Лошадкам дай овса и сена! Все это им за то, что они нам Якова Васильича привезли.
— Наш мед хороший. Нынешний год из всех годов мед: и много и хорош, — сказал
старик, видимо
довольный тем, что Хаджи-Мурат ел его мед.
Горячий поток слов Марьи Степановны не умолкал еще, как растворилась дверь из передней, и
старик Крупов, с своим несколько методическим видом и с тростью в руке, вошел в комнату; вид его был тоже
довольнее обыкновенного, он как-то улыбался глазами и, не замечая того, что хозяева не кланяются ему, спросил...
Ошеломленный буйным натиском, Фома растерялся, не зная, что сказать
старику в ответ на его шумную похвальбу. Он видел, что Тарас, спокойно покуривая свою сигару, смотрит на отца и углы его губ вздрагивают от улыбки. Лицо у него снисходительно-довольное, и вся фигура барски гордая. Он как бы забавлялся радостью
старика…
Спиридон Спиридоныч (так звали
старика) с
довольным лицом вынес шампанское в залу. Он шел очень модно, как следует старинному лакею.
При слове «дондеже» Ольга не удержалась и заплакала. На нее глядя, всхлипнула Марья, потом сестра Ивана Макарыча.
Старик закашлялся и засуетился, чтобы дать внучке гостинца, но ничего не нашел и только махнул рукой. И когда чтение кончилось, соседи разошлись по домам, растроганные и очень
довольные Ольгой и Сашей.
Дома, войдя в комнату отца, он сразу успокоился и даже едва мог сдержать
довольную улыбку:
старик, растрёпанный, в спутанных седых вихрах, жалкий и страшный, сидел на постели, прислонясь спиною к стене и открыв рот.
Старик Михеич тихо запер дверь Яшкиной камеры, постоял перед нею, задумчиво покачал головой и затем уселся на своем излюбленном месте. Старая тюремная крыса бодро прошла по коридору, бросая
довольные взгляды на опустевшую каморку, из которой не слышалось более громового Яшкина стука.
Старик бормотал что-то и скверно улыбался.
И ему хочется, чтобы жандарм непременно упомянул о физиономии. Тот утомленно слушает и, не дослушав, продолжает писать. Свой протокол он заканчивает так: «Вышеизложенное я, унтер-офицер Черед, записал в сей протокол и постановил представить оный начальнику Z-го отделения, а копию оного выдать мещанину Гавриле Малахину».
Старик берет копию, приобщает ее к бумагам, которыми набит его боковой карман, и очень
довольный идет к себе в вагон.
В 10 часов вечера Малахин получает ответ начальника движения: «Дать преимущество». Прочитав эту телеграмму,
старик значительно подмигивает глазом и, очень
довольный собою, кладет ее в карман.
Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою,
Старик ли медленный шагает за сохою,
Бежит ли по лугу, играя и свистя,
С отцовским завтраком
довольное дитя,
Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы —
Ответа я ищу на тайные вопросы,
Кипящие в уме: «В последние года
Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
И рабству долгому пришедшая на смену
Свобода наконец внесла ли перемену
В народные судьбы? в напевы сельских дев?
Иль так же горестен нестройный их напев...
Свой ежедневный режим княгиня также не изменяла для гостей, которые, по большей части соседние помещики и губерские власти, по несколько дней гостили в Шестове, ведя себя совершенно как дома, заказывали себе в какое хотели время завтраки (два повара, один переманенный князем из клуба, а другой
старик, еще бывший крепостной, работали, не покладая рук, в обширной образцовой кухне), требовали себе вина той или другой марки из переполненных княжеских погребов, не мешали хозяевам, а хозяева не мешали им, и обе стороны были чрезвычайно
довольных друг другом.
— Уж вы наскажете! — заметил Иван Андреевич.
Довольная улыбка озарила лицо
старика. Нельзя было сделать ему большего удовольствия, как отдать дань восторга его дочери.
Князь Василий в первый раз после первого приема его у себя, когда он обещал ему быть вместо отца, назвал его сыном. Это не могло предвещать недоброе. Чуть заметная,
довольная улыбка скользнула по губам Владимира. Он, уже совершенно успокоенный, вопросительно глядел на
старика.
— Ничего не значит… Прознал он вексель-то у него какой, может его за тысчонку, а то и меньше учел… Видит, дело дрянь, денежки все рано пропадают, дай, думает, потешу дурака… Тебе и отдал… А ты меня хотел подвести… но только меня трудновато… Нюх есть… ой, какой нюх… Векселя-то эти на ощупь оцениваю… по запаху цену назначу… Хе, хе, хе… — раскатился
старик довольным смехом.