Неточные совпадения
Нет более в живых также капитана (потом генерала) Лосева, В. А. Римского-Корсакова, бывшего долго
директором Морского
корпуса, обоих медиков, Арефьева и Вейриха, лихого моряка Савича, штурманского офицера Попова. [К этому скорбному списку надо прибавить скончавшегося в последние годы И. П. Белавенеца, служившего в магнитной обсерватории в Кронштадте, и А. А. Халезова, известного под названием «деда» в этих очерках плавания — примеч. Гончарова.]
Директор кадетского
корпуса генерал А. был человек хороший и ко мне он относился хорошо.
Демидов велел собрать совет и приехал в
корпус. Совет состоял из
директора Перского, баталионного командира полковника Шмидта (человека превосходной честности) и ротных командиров: Ореуса (секуна), Шмидта 2-го, Эллермана и Черкасова, который перед тем долгое время преподавал фортификацию, так что пожалованный в графы Толь в 1822 году был его учеником.
Представляя нас с братом генералу Перскому, который в одном своем лице сосредоточивал должности
директора и инспектора
корпуса, отец был растроган, так как он оставлял нас в столице, где у нас не было ни одной души ни родных, ни знакомых. Он сказал об этом Перскому и просил у него «внимания и покровительства».
№ 1.
Директор, генерал-майор Перский (из воспитанников лучшего времени Первого же
корпуса). Я определился в
корпус в 1822 году вместе с моим старшим братом. Оба мы были еще маленькие. Отец привез нас на своих лошадях из Херсонской губернии, где у него было имение, жалованное «матушкою Екатериною». Аракчеев хотел отобрать у него это имение под военное поселение, но наш старик поднял такой шум и упротивность, что на него махнули рукой и подаренное ему «матушкою» имение оставили в его владении.
Ровно через год после декабрьского бунта, именно 14 декабря 1826 года, главным
директором всех кадетских
корпусов вместо генерал-адъютанта Павла Васильевича Голенищева-Кутузова был назначен генерал-адъютант от инфантерии Николай Иванович Демидов, человек чрезвычайно набожный и совершенно безжалостный. Его и без того трепетали в войсках, где имя его произносилось с ужасом, а для нас он получил особенное приказание «подтянуть».
Он заведывал всей экономическою частью
корпуса совершенно самостоятельно. Беспрестанно занятый научною частью,
директор Перский совсем не вмешивался в хозяйство, да это было и не нужно при таком экономе, как бригадир Бобров. К тому же оба они были друзья и верили друг другу безгранично.
Пришел батюшка. В обоих отделениях первого класса учил не свой, гимназический священник, а из посторонней церкви, по фамилии Пещерский. А настоятелем гимназической церкви был отец Михаил, маленький, седенький, голубоглазый старичок, похожий на Николая-угодника, человек отменной доброты и душевной нежности, заступник и ходатай перед
директором за провинившихся почти единственное лицо, о котором Буланин вынес из стен
корпуса светлое воспоминание.
Я поступил на службу прямо по выходе из
корпуса в канцелярию главнокомандующего действующею армиею генерал-фельдмаршала князя Паскевича. Это было в тридцать втором году, в январе месяце — значит, вскоре после покорения Варшавы, которая взята в августе тридцать первого года.
Директором этой канцелярии был действительный статский советник Иван Фомич Самбурский, про которого и пойдет моя речь. Его позабыли, и история о нем умалчивает, а он был человек замечательный и, по моему мнению, даже исторический.
В один сумрачный ненастный день, в начале октября 186* года, в гардемаринскую роту морского кадетского
корпуса неожиданно вошел
директор, старый, необыкновенно простой и добродушный адмирал, которого кадеты нисколько не боялись, хотя он и любил иногда прикинуться строгим и сердито хмурил густые, нависшие и седые свои брови, журя какого-нибудь отчаянного шалуна. Но добрый взгляд маленьких выцветших глаз выдавал старика, и он никого не пугал.
— Теперь весь
корпус смотрит на вас как на недостойных своих товарищей, — объявил нам
директор, окончив чтение приговора.
Обширная усадьба, несколько деревянных бараков, два-три больших каменных
корпуса, паровая машина стучит целый день, освещение электрическое, в кухне все стряпают на пару, даже жаркое выходит готовым из парового шкапа; вокруг поля есть запашка, рига, скотный двор, кузница. В каждом отделении — мужском и женском — мастерские. Буйные особо, и у них садики, где их держат в хорошую погоду почти целый день. Ему предложил
директор выбрать какое-нибудь ремесло. Он взял кузнечное.
Аракчеевы приехали в самое неблагоприятное время. Командир
корпуса генерал Мордвинов умер 5 октября 1782 года; временно заведовал
корпусом генерал Мелиссино, который был утвержден
директором только 22 февраля 1783 года. Императрица поручила ему, ознакомясь с
корпусом, сделать соображение к совершенному преобразованию этого заведения, согласно общих предположений для воспитания юношества целой империи.