Неточные совпадения
Никогда плуг не проходил по неизмеримым
волнам диких растений.
Мы из влюбленного шепота
волн — добыли электричество, из брызжущего бешеной пеной зверя — мы сделали домашнее животное: и точно так же у нас приручена и оседлана когда-то
дикая стихия поэзии.
И все кругом — чужой язык звучит, незнакомая речь хлещет в уши, непонятная и
дикая, как
волна, что брызжет пеной под ногами.
Ока не представляла уже теперь
дикого смешения из льдин, оторванных пней и дерев, ныряющих в беспорядке между мутными, бурными
волнами; она была в полном своем разливе.
Привязав челнок к лодке, Захар и Гришка ловко перебрались в нее; из лодки перешли они на плоты и стали пробираться к берегу, придерживаясь руками за бревна и связи, чтобы не скатиться в воду, которая с
диким ревом набегала на плоты, страшно сшибала их друг с другом и накренивала их так сильно, что часто одна половина бревен подымалась на значительную высоту, тогда как другая глубоко уходила в
волны.
Фома посмотрел на широкие полосы взбешенных
волн за кормой парохода и ощутил в себе
дикое желание ломать, рвать что-нибудь, — тоже пойти грудью против течения и раздробить его напор о грудь и плечи свои…
Но войска перешли через границу русскую, пылают села неверных на берегу Дуная, который, подмывая берега свои, широкой зеленой
волной катится через
дикие поляны…
Волны в
дикой пляске то и дело прыгали через нас, и мы еле держались; одну ногу мне страшно резало верёвкой.
Катерина Львовна дрожала. Блудящий взор ее сосредоточивался и становился
диким. Руки раз и два неведомо куда протянулись в пространство и снова упали. Еще минуту — и она вдруг вся закачалась, не сводя глаз с темной
волны, нагнулась, схватила Сонетку за ноги и одним махом перекинулась с нею за борт парома.
В летнюю ночь 187* года пароход «Нижний Новгород» плыл по водам Японского моря, оставляя за собой в синем воздухе длинный хвост черного дыма. Горный берег Приморской области уже синел слева в серебристо-сизом тумане; справа в бесконечную даль уходили
волны Лаперузова пролива. Пароход держал курс на Сахалин, но скалистых берегов
дикого острова еще не было видно.
Прилив
дикой удали, страстного желания всё опрокинуть, вырваться из гнетущей душу путаницы горячей
волной охватил Гришку. Ему показалось, что вот сейчас он сделает что-то необыкновенное и сразу разрешит свою тёмную душу от пут, связавших её. Он вздрогнул, почувствовал приятный холодок в сердце и, с какой-то кошачьей ужимкой повернувшись к доктору, сказал ему...
Когда ж безумца увели
И шум шагов умолк вдали,
И с ним остался лишь Сокол,
Боярин к двери подошел;
В последний раз в нее взглянул,
Не вздрогнул, даже не вздохнул
И трижды ключ перевернул
В ее заржавленном замке…
Но… ключ дрожал в его руке!
Потом он отворил окно:
Всё было на небе темно,
А под окном меж
диких скал
Днепр беспокойный бушевал.
И в
волны ключ от двери той
Он бросил сильною рукой,
И тихо ключ тот роковой
Был принят хладною рекой.
Гром грохочет. В пене гнева стонут
волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи
волн объятьем крепким и бросает их с размаху в
дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Не гукнет нигде звук человеческого голоса, не дает около него отзыва жизнь хотя
дикого зверя; только стая лебедей, спеша застать солнце на
волнах Чудского озера, может быть родного, прошумела крыльями своими над его головою и гордым, дружным криком свободы напомнила ему тяжелое одиночество и неволю его.
Дикое, но прекрасное очарование положительно сковывает тебя: высокие развесы елей, пышными шатрами нависшие и шумно раскачивающиеся над головой, а под ногами мрачное море, по которому ходят бурливые
волны, глаз обнимает бесконечную сизую пелену, кипящую сверкающими алмазами при свете дня.
Дикое, но прекрасное очарование положительно сковывает тебя: высокие развесы елей, пышными шатрами нависшие и шумно раскачивающиеся над головой, а под ногами мрачное море, по которому ходят бурливые
волны, глаз обнимает бесконечную сизую пелену, кипящую сверкающими алмазами при светиле дня.
— Сказал тоже, Волга, — со вздохом отвечал атаман. — Волга-то втрое шире, коли не более, да и у
волны ее звук мягкий, не так дико шумит-то матушка, как эта
дикая река…