Неточные совпадения
— Обязанности сопряжены с правами; власть,
деньги, почести: их-то ищут
женщины, — сказал Песцов.
С тех пор как поэты пишут и
женщины их читают (за что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за
деньги величали Нерона полубогом…
Правда, все это было темно, донос был от другой же немки, отъявленной
женщины и не имевшей доверия; наконец, в сущности, и доноса не было благодаря стараниям и
деньгам Марфы Петровны; все ограничилось слухом.
Сунув извозчику
деньги, он почти побежал вслед
женщине, чувствуя, что портфель под мышкой досадно мешает ему, он вырвал его из-под мышки и понес, как носят чемоданы. Никонова вошла во двор одноэтажного дома, он слышал топот ее ног по дереву, вбежал во двор, увидел три ступени крыльца.
Связь с этой
женщиной и раньше уже тяготила его, а за время войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к
деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции...
— Ну, из-за чего ссорятся мужчины с
женщинами? Из-за мужчин, из-за
женщин, конечно. Он стал просить у меня свои
деньги, а я пошутила, не отдала. Тогда он стащил книжку, и мне пришлось заявить об этом мировому судье. Тут Ванька отдал мне книжку; вот и все.
— Очень жаль, — с досадой пробормотал Самгин. Эта рябая
женщина очень хорошо исполняла работу «одной прислуги», а
деньги на стол тратила так скромно, что, должно быть, не воруя у него, довольствовалась только процентами с лавочников.
— Познакомилась я с француженкой, опереточная актриса, рыжая, злая, распутная, умная — ох, Климчик, какие француженки умные! На нее тратят огромные
деньги. Она мне сказала: «От нас,
женщин, немногого хотят, поэтому мы — нищие!» Помнишь, Лида?
«Дронов выпросит у этого кота
денег на газету и уступит ему
женщину, подлец, — окончательно решил он. Не хотелось сознаться, что это решение огорчает и возмущает его сильнее, чем можно было ожидать. Он тотчас же позаботился отойти в сторону от обидной неудачи. — А эта еврейка — права. Вопросами внешней политики надобно заняться. Да».
— Любила мелочишки Варвара Кирилловна, а — деловая была
женщина и вкус
денег знала хорошо. Была бы богатой.
Они знали, на какое употребление уходят у него
деньги, но на это они смотрели снисходительно, помня нестрогие нравы повес своего времени и находя это в мужчине естественным. Только они, как нравственные
женщины, затыкали уши, когда он захочет похвастаться перед ними своими шалостями или когда кто другой вздумает довести до их сведения о каком-нибудь его сумасбродстве.
В дом, в котором была открыта подписка, сыпались
деньги со всего Парижа как из мешка; но и дома наконец недостало: публика толпилась на улице — всех званий, состояний, возрастов; буржуа, дворяне, дети их, графини, маркизы, публичные
женщины — все сбилось в одну яростную, полусумасшедшую массу укушенных бешеной собакой; чины, предрассудки породы и гордости, даже честь и доброе имя — все стопталось в одной грязи; всем жертвовали (даже
женщины), чтобы добыть несколько акций.
— Хохоча над тобой, сказал! — вдруг как-то неестественно злобно подхватила Татьяна Павловна, как будто именно от меня и ждала этих слов. — Да деликатный человек, а особенно
женщина, из-за одной только душевной грязи твоей в омерзение придет. У тебя пробор на голове, белье тонкое, платье у француза сшито, а ведь все это — грязь! Тебя кто обшил, тебя кто кормит, тебе кто
деньги, чтоб на рулетках играть, дает? Вспомни, у кого ты брать не стыдишься?
— Нет, ничего, — ответил я. — Особенно хорошо выражение, что
женщина — великая власть, хотя не понимаю, зачем вы связали это с работой? А что не работать нельзя, когда
денег нет, — сами знаете.
Напротив, об маме он вдруг и совсем забыл, даже
денег не выслал на прожиток, так что спасла ее тогда Татьяна Павловна; и вдруг, однако, поехал к маме «спросить ее позволения» жениться на той девице, под тем предлогом, что «такая невеста — не
женщина».
Но так как о
деньгах не заговаривалось, то я, естественно, рассердился на мою глупость и, как теперь помню, в досаде на какой-то слишком уж веселый вопрос его, изложил ему мои взгляды на
женщин залпом и с чрезвычайным азартом.
19 числа перетянулись на новое место. Для буксировки двух судов, в случае нужды, пришло 180 лодок. Они вплоть стали к фрегату: гребцы, по обыкновению, голые; немногие были в простых, грубых, синих полухалатах. Много маленьких девчонок (эти все одеты чинно), но
женщины ни одной. Мы из окон бросали им хлеб,
деньги, роздали по чарке рому: они все хватали с жадностью. Их много налезло на пушки, в порта. Крик, гам!
Было раннее ненастное сентябрьское утро. Шел то снег, то дождь с порывами холодного ветра. Все арестанты партии, 400 человек мужчин и около 50
женщин, уже были на дворе этапа и частью толпились около конвойного-старшòго, раздававшего старостам кормовые
деньги на двое суток, частью закупали съестное у впущенных на двор этапа торговок. Слышался гул голосов арестантов, считавших
деньги, покупавших провизию, и визгливый говор торговок.
Маслова достала из калача же
деньги и подала Кораблевой купон. Кораблева взяла купон, посмотрела и, хотя не знала грамоте, поверила всё знавшей Хорошавке, что бумажка эта стоит 2 рубля 50 копеек, и полезла к отдушнику за спрятанной там склянкой с вином. Увидав это,
женщины — не-соседки по нарам — отошли к своим местам. Маслова между тем вытряхнула пыль из косынки и халата, влезла на нары и стала есть калач.
«Нельзя бросить
женщину, которую я любил, и удовлетвориться тем, что я заплачу
деньги адвокату и избавлю ее от каторги, которой она и не заслуживает, загладить вину
деньгами, как я тогда думал, что сделал что должно, дав ей
деньги».
«Ничего ты не сделаешь с этой
женщиной, — говорил этот голос, — только себе на шею повесишь камень, который утопит тебя и помешает тебе быть полезным другим. Дать ей
денег, всё, что есть, проститься с ней и кончить всё навсегда?» подумалось ему.
— Как же, даже должен был меры строгости употребить — перевел в другую камеру. Так она
женщина смирная, но
денег вы, пожалуйста, не давайте. Это такой народ…
Все люди, с которыми она сходилась, —
женщины — старались через нее добыть
денег, мужчины, начиная с старого станового и до тюремных надзирателей, — смотрели на нее как на предмет удовольствия.
После же этих занятий считалось хорошим и важным, швыряя невидимо откуда-то получаемые
деньги, сходиться есть, в особенности пить, в офицерских клубах или в самых дорогих трактирах; потом театры, балы,
женщины, и потом опять езда на лошадях, маханье саблями, скаканье и опять швырянье
денег и вино, карты,
женщины.
— Да… Но ведь миллионами не заставишь
женщину любить себя… Порыв, страсть — да разве это покупается на
деньги? Конечно, все эти Бахаревы и Ляховские будут ухаживать за Приваловым: и Nadine и Sophie, но… Я, право, не знаю, что находят мужчины в этой вертлявой Зосе?.. Ну, скажите мне, ради бога, что в ней такого: маленькая, сухая, вертлявая, белобрысая… Удивляюсь!
Да знаете ли вы, что она могла бы мне дать эти
деньги, да и дала бы, наверно дала бы, из отмщения мне дала бы, из наслаждения мщением, из презрения ко мне дала бы, потому что это тоже инфернальная душа и великого гнева
женщина!
Завтра достану
деньги и отдам тебе твои три тысячи, и прощай — великого гнева
женщина, но прощай и любовь моя!
И вот в четыре года из чувствительной, обиженной и жалкой сироточки вышла румяная, полнотелая русская красавица,
женщина с характером смелым и решительным, гордая и наглая, понимавшая толк в
деньгах, приобретательница, скупая и осторожная, правдами иль неправдами, но уже успевшая, как говорили про нее, сколотить свой собственный капиталец.
— Я должен вам сообщить, — произнес тоже дрожащим голосом Алеша, — о том, что сейчас было у него с отцом. — И он рассказал всю сцену, рассказал, что был послан за
деньгами, что тот ворвался, избил отца и после того особенно и настоятельно еще раз подтвердил ему, Алеше, идти «кланяться»… — Он пошел к этой
женщине… — тихо прибавил Алеша.
— Все основано на
деньгах, говорите вы, Дмитрий Сергеич; у кого
деньги, у того власть и право, говорят ваши книги; значит, пока
женщина живет на счет мужчины, она в зависимости от него, — так — с, Дмитрий Сергеич?
Отец давал ей довольно много
денег на булавки, она, как и всякая добрая
женщина, помогала бедным.
Недостаток
денег отзывается на
женщине.
Артистический период оставляет на дне души одну страсть — жажду
денег, и ей жертвуется вся будущая жизнь, других интересов нет; практические люди эти смеются над общими вопросами, презирают
женщин (следствие многочисленных побед над побежденными по ремеслу).
«…Я не могу долго пробыть в моем положении, я задохнусь, — и как бы ни вынырнуть, лишь бы вынырнуть. Писал к Дубельту (просил его, чтоб он выхлопотал мне право переехать в Москву). Написавши такое письмо, я делаюсь болен, on se sent flétri. [чувствуешь себя запятнанным (фр.).] Вероятно, это чувство, которое испытывают публичные
женщины, продаваясь первые раза за
деньги…»
— Да, да… Например,
деньги — что такое
деньги, когда они лежат без всякой пользы? Это все равно — если хорошенькую
женщину завязать в мешок… да. Хуже: это разврат.
— Нельзя тебе знать! — ответила она угрюмо, но все-таки рассказала кратко: был у этой
женщины муж, чиновник Воронов, захотелось ему получить другой, высокий чин, он и продал жену начальнику своему, а тот ее увез куда-то, и два года она дома не жила. А когда воротилась — дети ее, мальчик и девочка, померли уже, муж — проиграл казенные
деньги и сидел в тюрьме. И вот с горя
женщина начала пить, гулять, буянить. Каждый праздник к вечеру ее забирает полиция…
Разговор кончается.
Женщина приписывается к поселенцу такому-то, в селение такое-то — и гражданский брак совершен. Поселенец отправляется со своею сожительницей к себе домой и для финала, чтобы не ударить лицом в грязь, нанимает подводу, часто на последние
деньги. Дома сожительница первым делом ставит самовар, и соседи, глядя на дым, с завистью толкуют, что у такого-то есть уже баба.
Если бы от меня зависело, то на те
деньги, которые расходуются теперь на «кормовые», я устроил бы в постах и селениях чайные для всех
женщин и детей, выдавал бы кормовое и одежное довольствие всем без исключения беременным
женщинам и кормящим грудью, а «кормовые» 1 1/2 — 3 руб. в месяц сохранил бы только для девушек с 13 лет до замужества и выдавал бы им эти
деньги прямо на руки.
Когда одну
женщину свободного состояния спросили на следствии, откуда у нее
деньги, она ответила: «Заработала своим телом».
По ст. 173 и 253,
женщины, добровольно следующие за мужьями, «получают одежду, обувь и кормовые
деньги во всё продолжение пути до места назначения» в размере арестантского пайка.
Генерал Гинце, как бы в отмену генерал-губернаторского предписания, разрешил в 1885 г. (приказ № 95) чиновникам брать себе в прислуги ссыльнокаторжных
женщин с платою по два рубля в месяц, и чтобы
деньги были обращаемы в казну.
Если свободная
женщина приехала без
денег или привезла их так мало, что хватило только на покупку избы, и если ей и мужу ничего не присылают из дому, то скоро наступает голод.
Рыцарское обращение с
женщиной возводится почти в культ и в то же время не считается предосудительным уступить за
деньги приятелю свою жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков — здесь и с ссыльным держат себя, как с ровней, а с другой — не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
Но и сами
деньги как-то не то значат в руках
женщины, что у мужчины.
Поэтому, входя в сношение с богачом, всякий старается как можно более участвовать в его выгодах; заводя же сношения с
женщиной, имеющей
деньги, прямо уже хлопочут о том, чтобы завладеть ее достоянием.
Но и это ведь еще редкий случай, чтобы к
женщине в руки
деньги попадали.
— Любил вначале. Ну, да довольно… Есть
женщины, которые годятся только в любовницы и больше ни во что. Я не говорю, что она была моею любовницей. Если захочет жить смирно, и я буду жить смирно; если же взбунтуется, тотчас же брошу, а
деньги с собой захвачу. Я смешным быть не хочу; прежде всего не хочу быть смешным.
«Подличать, так подличать», — повторял он себе тогда каждый день с самодовольствием, но и с некоторым страхом; «уж коли подличать, так уж доходить до верхушки, — ободрял он себя поминутно, — рутина в этих случаях оробеет, а мы не оробеем!» Проиграв Аглаю и раздавленный обстоятельствами, он совсем упал духом и действительно принес князю
деньги, брошенные ему тогда сумасшедшею
женщиной, которой принес их тоже сумасшедший человек.
Они встретились на паперти; она приветствовала его с веселой и ласковой важностью. Солнце ярко освещало молодую траву на церковном дворе, пестрые платья и платки
женщин; колокола соседних церквей гудели в вышине; воробьи чирикали по заборам. Лаврецкий стоял с непокрытой головой и улыбался; легкий ветерок вздымал его волосы и концы лент Лизиной шляпы. Он посадил Лизу и бывшую с ней Леночку в карету, роздал все свои
деньги нищим и тихонько побрел домой.
О
деньгах тут не могло быть и речи, а, с другой стороны, Карачунский чувствовал, как он серьезно увлекся этой странной девушкой, не походившей на других
женщин.