Неточные совпадения
Эх! эх! придет ли времечко,
Когда (приди, желанное!..)
Дадут понять крестьянину,
Что розь портрет портретику,
Что книга книге розь?
Когда мужик не Блюхера
И не милорда глупого —
Белинского и Гоголя
С базара понесет?
Ой люди, люди русские!
Крестьяне православные!
Слыхали ли когда-нибудь
Вы эти
имена?
То
имена великие,
Носили их, прославили
Заступники народные!
Вот вам бы их портретики
Повесить в ваших горенках,
Их книги прочитать…
Тем не менее он все-таки сделал слабую попытку
дать отпор. Завязалась борьба; но предводитель вошел уже в ярость и не помнил себя. Глаза его сверкали, брюхо сладострастно ныло. Он задыхался, стонал, называл градоначальника душкой, милкой и другими несвойственными этому сану
именами; лизал его, нюхал и т. д. Наконец с неслыханным остервенением бросился предводитель на свою жертву, отрезал ножом ломоть головы и немедленно проглотил.
― Вы называете жестокостью то, что муж предоставляет жене свободу,
давая ей честный кров
имени только под условием соблюдения приличий. Это жестокость?
Это была г-жа Шталь. Сзади её стоял мрачный здоровенный работник Немец, катавший её. Подле стоял белокурый шведский граф, которого знала по
имени Кити. Несколько человек больных медлили около колясочки, глядя на эту
даму, как на что-то необыкновенное.
Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер. Это известие меня очень обрадовало: оно
давало мне право печатать эти записки, и я воспользовался случаем поставить свое
имя над чужим произведением.
Дай Бог, чтоб читатели меня не наказали за такой невинный подлог!
Но тут он остановился, не зная, какое
имя дать этому действию — правое ли оно или неправое.
Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое
имя, которому, неизвестно почему, Манилов
дал окончание на «юс», но постарался тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.
Сделавши свое дело относительно губернаторши,
дамы насели было на мужскую партию, пытаясь склонить их на свою сторону и утверждая, что мертвые души выдумка и употреблена только для того, чтобы отвлечь всякое подозрение и успешнее произвесть похищение. Многие даже из мужчин были совращены и пристали к их партии, несмотря на то что подвергнулись сильным нареканиям от своих же товарищей, обругавших их бабами и юбками —
именами, как известно, очень обидными для мужеского пола.
Какое они имели право говорить и плакать о ней? Некоторые из них, говоря про нас, называли нас сиротами. Точно без них не знали, что детей, у которых нет матери, называют этим
именем! Им, верно, нравилось, что они первые
дают нам его, точно так же, как обыкновенно торопятся только что вышедшую замуж девушку в первый раз назвать madame.
Раскольников сказал ей свое
имя,
дал адрес и обещался завтра же непременно зайти. Девочка ушла в совершенном от него восторге. Был час одиннадцатый, когда он вышел на улицу. Через пять минут он стоял на мосту, ровно на том самом месте, с которого давеча бросилась женщина.
— Знаешь что, Вера,
дадим ему какое-нибудь редкое
имя? Надоели эти бесчисленные Иваны, Василии… А?
Клим был слаб здоровьем, и это усиливало любовь матери; отец чувствовал себя виноватым в том, что
дал сыну неудачное
имя, бабушка, находя
имя «мужицким», считала, что ребенка обидели, а чадолюбивый дед Клима, организатор и почетный попечитель ремесленного училища для сирот, увлекался педагогикой, гигиеной и, явно предпочитая слабенького Клима здоровому Дмитрию, тоже отягчал внука усиленными заботами о нем.
— Тон и смысл городской, культурной жизни, окраску ее
давала та часть философски мощной интеллигенции, которая ‹шла› по пути, указанному Герценом, Белинским и другими, чьи громкие
имена известны вам.
Все это задело самолюбие Обломова, и он решился показать Захару разницу между ним и теми, которых разумел Захар под
именем «других», и
дать почувствовать ему всю гнусность его поступка.
— Что кричишь-то? Я сам закричу на весь мир, что ты дурак, скотина! — кричал Тарантьев. — Я и Иван Матвеич ухаживали за тобой, берегли, словно крепостные, служили тебе, на цыпочках ходили, в глаза смотрели, а ты обнес его перед начальством: теперь он без места и без куска хлеба! Это низко, гнусно! Ты должен теперь отдать ему половину состояния;
давай вексель на его
имя; ты теперь не пьян, в своем уме,
давай, говорю тебе, я без того не выйду…
— Десять часов. Вам пора спать, — сказал он. — Вероятно, через три недели вы сможете покинуть больницу. Тогда позвоните мне, — быть может, я
дам вам работу в нашей амбулатории: записывать
имена приходящих больных. А спускаясь по темной лестнице, зажигайте… хотя бы спичку.
Дама уехала, а он остался… и как только объявил свое звание,
имя и фамилию, полицейский говорит: «Так вот у меня кстати для вас и бумажка в портфеле есть для вручения».
То и дело просит у бабушки чего-нибудь: холста, коленкору, сахару, чаю, мыла. Девкам
дает старые платья, велит держать себя чисто. К слепому старику носит чего-нибудь лакомого поесть или
даст немного денег. Знает всех баб, даже рабятишек по
именам, последним покупает башмаки, шьет рубашонки и крестит почти всех новорожденных.
«Нет, — думал он, — в другой раз, когда Леонтий будет дома, я где-нибудь в углу, в саду,
дам ей урок, назову ей по
имени и ее поведение, а теперь…»
Когда он открывал глаза утром, перед ним стоял уже призрак страсти, в виде непреклонной, злой и холодной к нему Веры, отвечающей смехом на его требование открыть ему
имя,
имя — одно, что могло нанести решительный удар его горячке, сделать спасительный перелом в болезни и
дать ей легкий исход.
— Вот вы кто! — сказала она. — Вы, кажется, хвастаетесь своим громким
именем! Я слышала уж о вас. Вы стреляли в Нила Андреича и травили одну
даму собакой… Это «новая сила»? Уходите — да больше не являйтесь сюда…
— Сам знаешь — чем. Ты без меня как духгак и наверно будешь глуп, а я бы тебе
дал тридцать тысяч, и мы бы взяли пополам, и ты сам знаешь — как. Ну кто ты такой, посмотри: у тебя ничего нет — ни
имени, ни фамилии, а тут сразу куш; а имея такие деньги, можешь знаешь как начать карьеру!
Впрочем, у них
имя государя действительно почти тайна, или по крайней мере они, из благоговения, не произносят его; по смерти его ему
дают другое
имя.
Один бойко произнес
имя Дольф, другой —
Дай.
Никому в голову не приходило того, что золоченый крест с эмалевыми медальончиками на концах, который вынес священник и
давал целовать людям, был не что иное, как изображение той виселицы, на которой был казнен Христос именно за то, что он запретил то самое, что теперь его
именем совершалось здесь.
Затем следовали
имена понятых, подписи и затем заключение врача, из которого видно было, что найденные при вскрытии и записанные в протокол изменения в желудке и отчасти в кишках и почках
дают право заключить с большой степенью вероятности, что смерть Смелькова последовала от отравления ядом, попавшим ему в желудок вместе с вином.
Рагожинский был человек без
имени и состояния, но очень ловкий служака, который, искусно лавируя между либерализмом и консерватизмом, пользуясь тем из двух направлений, которое в данное время и в данном случае
давало лучшие для его жизни результаты, и, главное, чем-то особенным, чем он нравился женщинам, сделал блестящую относительно судейскую карьеру.
Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во
имя этого самого хлеба земного и восстанет на тебя дух земли, и сразится с тобою, и победит тебя, и все пойдут за ним, восклицая: «Кто подобен зверю сему, он
дал нам огонь с небеси!» Знаешь ли ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные.
— Нет, ради Бога, — прервал он меня, — не спрашивайте моего
имени ни у меня, ни у других. Пусть я останусь для вас неизвестным существом, пришибленным судьбою Васильем Васильевичем. Притом же я, как человек неоригинальный, и не заслуживаю особенного
имени… А уж если вы непременно хотите мне
дать какую-нибудь кличку, так назовите… назовите меня Гамлетом Щигровского уезда. Таких Гамлетов во всяком уезде много, но, может быть, вы с другими не сталкивались… Засим прощайте.
Особенно это: «с супругой!» — Тот круг, сплетни о котором спускались до Марьи Алексевны, возвышался лишь до действительно статского слоя общества, а сплетни об настоящих аристократах уже замирали в пространстве на половине пути до Марьи Алексевны; потому она так и поняла в полном законном смысле
имена «муж и жена», которые
давали друг другу Серж и Жюли по парижскому обычаю.
— Вы не хотели этого сказать, Вера Павловна, — отнимите у меня это
имя, если жалеете, что
дали его.
— Я и не употребляла б их, если бы полагала, что она будет вашею женою. Но я и начала с тою целью, чтобы объяснить вам, что этого не будет и почему не будет.
Дайте же мне докончить. Тогда вы можете свободно порицать меня за те выражения, которые тогда останутся неуместны по вашему мнению, но теперь
дайте мне докончить. Я хочу сказать, что ваша любовница, это существо без
имени, без воспитания, без поведения, без чувства, — даже она пристыдила вас, даже она поняла все неприличие вашего намерения…
Когда «последний неприятельский солдат переступил границу», Александр издал манифест, в котором
давал обет воздвигнуть в Москве огромный храм во
имя Спасителя.
Белинского
имя было достаточно, чтоб обогатить два прилавка и сосредоточить все лучшее в русской литературе в тех редакциях, в которых он принимал участие, — в то время как талант Киреевского и участие Хомякова не могли
дать ни ходу, ни читателей «Москвитянину».
Дня через два она уехала в город и всем дворовым
дала отпускные. Потом совершила на их
имя дарственную запись, которою отдавала дворовым, еще при жизни, усадьбу и землю в полную собственность, а с них взяла частное обязательство, что до смерти ее они останутся на прежнем положении.
— Это так; можно и другое дело найти. Капитал кому угодно занятие
даст. Всяко его оборотить можно. Имение, например… Если на свое
имя приобрести неудобно, можно иначе сделать… ну, на
имя супруги, что ли…
Улита домовничала в Щучьей-Заводи и имела на барина огромное влияние. Носились слухи, что и стариковы деньги, в виде ломбардных билетов, на
имя неизвестного, переходят к ней. Тем не менее вольной он ей не
давал — боялся, что она бросит его, — а выпустил на волю двоих ее сыновей-подростков и поместил их в ученье в Москву.
По странному капризу, она
дала при рождении детям почти однозвучные
имена. Первого, увидевшего свет, назвала Михаилом, второго — Мисаилом. А в уменьшительном кликала их: Мишанка и Мисанка. Старалась любить обоих сыновей одинаково, но, помимо ее воли, безотчетный материнский инстинкт все-таки более влек ее к Мишанке, нежели к Мисанке.
Управляющий отбирал виновных, отправлял их в часть с поименной запиской и с пометкой, сколько кому ударов
дать; причем письмо на
имя квартального всегда заканчивалось припиской: «при сем прилагается три рубля на розги».
Кроме того, он был ярый обруситель, воевавший с «римскими» крестами на раздорожьях, с «неправославными» иконами в убогих храмах, с крещением посредством обливания и с католическими
именами, которые в простоте сердечной
давало детям «ополяченное» волынское духовенство.
Одно
имя суслонского писаря заставило хозяина даже подпрыгнуть на месте. Хороший мужик суслонский писарь? Да это прямой разбойник, только ему нож в руки
дать… Живодер и христопродавец такой, каких белый свет не видывал. Харитон Артемьич раскраснелся, закашлялся и замахал своими запухшими красными руками.
Во
имя мистической покорности воздвигали люди средневековья готические храмы, устремленные ввысь, шли в крестовый поход освобождать Гроб Господень, пели песни и писали философские трактаты, создавали чудесный, полный красоты культ, любили прекрасную
даму.
На Сахалине есть манера
давать названия улицам в честь чиновников еще при их жизни; называют улицы не только по фамилиям, но даже по
именам и отчествам.
В той же старинной книжке гаршнепа называют волосяным куличком, но это перевод немецкого названия, которое на Руси никому не известно. догадаться, почему русский народ не удостоил особенным названием дупельшнепа и гаршнепа, а бекасу и вальдшнепу
дал характерные
имена.
В Малороссии называют стрепета хохотва,
имя тоже чрезвычайно выразительное. Великороссы
дали стрепету название по его взлету, по трепетному, видимому движению его крыльев, а малороссы — по особенным звукам, производимым его полетом. Действительно, эти дребезжащие звуки похожи на какой-то странный, отдаленный хохот.
В эту минуту в отворенные двери выглянуло из комнат еще одно лицо, по-видимому, домашней экономки, может быть, даже гувернантки,
дамы лет сорока, одетой в темное платье. Она приблизилась с любопытством и недоверчивостью, услышав
имена генерала Иволгина и князя Мышкина.
Петр Андреич, узнав о свадьбе сына, слег в постель и запретил упоминать при себе
имя Ивана Петровича; только мать, тихонько от мужа, заняла у благочинного и прислала пятьсот рублей ассигнациями да образок его жене; написать она побоялась, но велела сказать Ивану Петровичу через посланного сухопарого мужичка, умевшего уходить в сутки по шестидесяти верст, чтоб он не очень огорчался, что, бог
даст, все устроится и отец переложит гнев на милость; что и ей другая невестка была бы желательнее, но что, видно, богу так было угодно, а что она посылает Маланье Сергеевне свое родительское благословение.
— Необыкновенно! — подтвердила Марья Дмитриевна. — Ну, Варвара Павловна, признаюсь, — промолвила она, в первый раз называя ее по
имени, — удивили вы меня: вам хоть бы концерты
давать. Здесь у нас есть музыкант, старик, из немцев, чудак, очень ученый; он Лизе уроки
дает; тот просто от вас с ума сойдет.
Для первого дебюта он написал картинку «Отец семейства», о которой так эффектно объявляла Бертольди и которая, недуманно-негаданно для самого Белоярцева, сразу
дала ему в своем кружке
имя великого гражданского художника.
— Я даже как женюсь, так сейчас прежней жене пенсию: получай и живи. Только честно живи; где хочешь, но только честно, не марай моего
имени. А теперь хочешь уехать, так расставайся.
Дай тысячу рублей, я тебе сейчас свидетельство, и живи где хочешь; только опять честно живи, моего
имени не марай.