Неточные совпадения
Яков подвинул счеты, кинул восемьсот и устремил взоры на неопределенную
точку, ожидая, что будет
дальше.
— «Ну, ладно, говорим, мы
точки зрения понимаем, катай
дальше!
— А когда они прибудут, твои три тысячи? Ты еще и несовершеннолетний вдобавок, а надо непременно, непременно, чтобы ты сегодня уже ей откланялся, с деньгами или без денег, потому что я
дальше тянуть не могу, дело на такой
точке стало. Завтра уже поздно, поздно. Я тебя к отцу пошлю.
Тогда
дальше почта трогалась уже со звоном, который постепенно стихал, все удаляясь и замирая, пока повозка, тоже все уменьшаясь, не превращалась в маленькую
точку.
Старик поводил усами и хохотал, рассказывая с чисто хохляцким юмором соответствующий случай. Юноши краснели, но в свою очередь не оставались в долгу. «Если они не знают Нечипора и Хведька из такой-то деревни, зато они изучают весь народ в его общих проявлениях; они смотрят с высшей
точки зрения, при которой только и возможны выводы и широкие обобщения. Они обнимают одним взглядом
далекие перспективы, тогда как старые и заматерелые в рутине практики из-за деревьев не видят всего леса».
— Ничего нет
дальше!
Точка. Во всей вселенной — равномерно, повсюду — разлито…
Вдруг чьи-то шаги послышались впереди его. Он быстро разогнулся, поднял голову и, бодро побрякивая саблей, пошел уже не такими скорыми шагами, как прежде. Он не узнавал себя. Когда он сошелся с встретившимся ему саперным офицером и матросом, и первый крикнул ему: «ложитесь!» указывая на светлую
точку бомбы, которая, светлее и светлее, быстрее и быстрее приближаясь, шлепнулась около траншеи, он только немного и невольно, под влиянием испуганного крика, нагнул голову и пошел
дальше.
Вы смотрите и на полосатые громады кораблей, близко и далеко рассыпанных по бухте, и на черные небольшие
точки шлюпок, движущихся по блестящей лазури, и на красивые светлые строения города, окрашенные розовыми лучами утреннего солнца, виднеющиеся на той стороне, и на пенящуюся белую линию бона и затопленных кораблей, от которых кой-где грустно торчат черные концы мачт, и на
далекий неприятельский флот, маячащий на хрустальном горизонте моря, и на пенящиеся струи, в которых прыгают соляные пузырики, поднимаемые веслами; вы слушаете равномерные звуки ударов вёсел, звуки голосов, по воде долетающих до вас, и величественные звуки стрельбы, которая, как вам кажется, усиливается в Севастополе.
За левым бортом в бесконечно
далекой черноте ночи, точно на краю света, загорелась вдруг яркая, белая, светящаяся
точка маяка; продержавшись с секунду, она мгновенно гасла, а через несколько секунд опять вспыхивала, и опять гасла, и опять вспыхивала через точные промежутки. Смутное нежное чувство прикоснулось вдруг к душе Елены.
— Становясь на вашу
точку зрения, я чувствую, что мне ничего не остается: я упразднена, я должна осудить себя в прошлом и не вижу, чего могу держаться
дальше.
Их дело было очень просто: осмотреться вокруг себя и стать на
точку зрения настоящего, чтобы отсюда уже отправиться
дальше.
Он смотрел, не возражая ей. В нём бушевало чувство недовольства собой. Он привык считать глупыми людей, не соглашавшихся с ним; в лучшем случае он признавал их лишёнными способности развиться
дальше той
точки, на которой застыл их ум, — к таким людям он относился с презрением и жалостью. Но эта девушка не казалась ему глупой, не возбуждала его обычных чувств к оппонентам. Почему же это? Он отвечал себе...
Когда же ему растолковали, что теперь ему надо идти
дальше и уже все вопросы жизни пересмотреть с той же народной
точки зрения, оставивши всякую абстракцию и всякие предрассудки, с детства привитые к нему ложным образованием, тогда Гоголь сам испугался: народность представилась ему бездной, от которой надобно отбежать поскорее, и он отбежал от нее и предался отвлеченнейшему из занятий — идеальному самоусовершенствованию.
Я сохну и смотрю: теперь я вижу, что за скалой Лягушка — еще вода, много, чем
дальше — тем бледней, и что кончается она белой блестящей линеечной чертою — того же серебра, что все эти
точки на маленьких волнах. Я вся соленая — и башмаки соленые.
Кудряшов скрылся за зелень, а Василий Петрович подошел к одному из зеркальных стекол и начал рассматривать, что было за ним. Слабый свет одной свечки не мог проникнуть далеко в воду, но рыбы, большие и маленькие, привлеченные светлой
точкой, собрались в освещенном месте и глупо смотрели на Василия Петровича круглыми глазами, раскрывая и закрывая рты и шевеля жабрами и плавниками.
Дальше виднелись темные очертания водорослей. Какая-то гадина шевелилась в них; Василий Петрович не мог рассмотреть ее формы.
— Бокль, это так себе. Он, пожалуй, хоть и изрядный реалист, — заметил Лука, — а все-таки швах! До
точки не доходит… филистер! А если читать — никого и ничего не читайте! Одних наших! Наши честней и последовательней… ничего не побоялись, не струсили ни перед кем… Наши пошли гораздо логичнее,
дальше пошли, чем все эти хваленые Бокли. Это, поверьте, ей-Богу, так.
Собрались. Печерников прочел свой реферат. Я стал возражать. Моя
точка зрения всех возмутила. Но у Печерникова почему-то глаза весело горели.
Дальше я перешел к форме его реферата, отметил гимназически-напыщенные обороты и спросил...