Неточные совпадения
Начали спорить по поводу письма,
дым папирос и слов тотчас стал
гуще. На столе кипел самовар, струя
серого вара вырывалась из-под его крышки горячей пылью. Чай разливала курсистка Роза Грейман, смуглая, с огромными глазами в глубоких глазницах и ярким, точно накрашенным ртом.
«Пошел к Спивак, это она стучала», — сообразил Клим, глядя на крышу, где пожарные, растаптывая снег, заставляли его
гуще дымиться
серым дымом.
Над столом висит лампа, за углом печи — другая. Они дают мало света, в углах мастерской сошлись
густые тени, откуда смотрят недописанные, обезглавленные фигуры. В плоских
серых пятнах, на месте рук и голов, чудится жуткое, — больше, чем всегда, кажется, что тела святых таинственно исчезли из раскрашенных одежд, из этого подвала. Стеклянные шары подняты к самому потолку, висят там на крючках, в облачке
дыма, и синевато поблескивают.
Выгоревший на солнце и омытый дождями, он туго набит облаками серовато-зелёной и серебристой пеньки; в сухую погоду его широкий зев открыт, и амбар кажется огромною печью, где застыл
серый густой дым, пропитанный тяжким запахом конопляного масла и смолы.
Разверстые пасти этих великанов безостановочно изрыгали
густые клубы
дыма, которые смешивались в одну сплошную, хаотическую, медленно ползущую на восток тучу, местами белую, как комья ваты, местами грязно-серую, местами желтоватого цвета железной ржавчины.
Посреди
серого, едкого смрада, наполнявшего избу, Петр явственно различил
густую беловатую струю
дыма, выходившую из-под лавки, прислоненной к окнам.
Встречу им подвигались отдельные дома, чумазые, окутанные тяжёлыми запахами, вовлекая лошадь и телегу с седоками всё глубже в свои спутанные сети. На красных и зелёных крышах торчали бородавками трубы, из них подымался голубой и
серый дым. Иные трубы высовывались прямо из земли; уродливо высокие, грязные, они дымили густо и черно. Земля, плотно утоптанная, казалась пропитанной жирным
дымом, отовсюду, тиская воздух, лезли тяжёлые, пугающие звуки, — ухало,
гудело, свистело, бранчливо грохало железо…
Из высокой дымовой трубы на фабрике изобретателя качающихся паровых цилиндров, доктора Альбана, уже третий день не вылетает ни одной струи
дыма; пронзительный фабричный свисток не раздается на покрытых снегом полях; на дворе сумерки;
густая серая луна из-за горы поднимается тускло; деревья индевеют.
Лондон положительно ошеломил его своей, несколько мрачной, подавляющей грандиозностью и движением на улицах толпы куда-то спешивших людей, деловитых, серьезных и с виду таких же неприветливых, как и эти прокоптелые
серые здания и как самая погода:
серая, пронизывающая, туманная, заставляющая зажигать газ на улицах и в витринах магазинов чуть ли не с утра. Во все время пребывания в Лондоне Володя ни разу не видел солнца, а если и видел, то оно казалось желтым пятном сквозь
густую сетку
дыма и тумана.
В ступке вдруг вспыхнуло яркое пламя, повалил
густой розовый
дым и завоняло жжеными перьями и
серой. Когда
дым рассеялся, Федор протер глаза и увидел, что он уже не Федор и не сапожник, а какой-то другой человек, в жилетке и с цепочкой, в новых брюках, и что сидит он в кресле за большим столом. Два лакея подавали ему кушанья, низко кланялись и говорили...
Не успел Федор поздороваться, как содержимое ступки вдруг вспыхнуло и загорелось ярким, красным пламенем, завоняло
серой и жжеными перьями, и комната наполнилась
густым розовым
дымом, так что Федор раз пять чихнул; и возвращаясь после этого домой, он думал: «Кто бога боится, тот не станет заниматься такими делами».
Керосинка без стекла тускло горела на столе,
дым коптящею, шевелящеюся струйкою поднимался к потолку. По стенам тянулись
серые тени. За закоптелою печкою шевелилась
густая темнота. И из темноты, казалось мне пристально смотрит в избу мрачный, беспощадный дух дома. Он намечает к смерти ставшую ему ненужною старуху; как огромный паук, невидимою паутиною крепко опутывает покорно опущенные плечи девушки…