Неточные совпадения
Комната эта была не та парадная, которую предлагал Вронский, а такая, за которую Анна сказала, что Долли извинит ее. И эта
комната, за которую надо было извиняться, была преисполнена роскоши, в какой никогда не жила Долли и которая напомнила ей лучшие гостиницы за
границей.
Так что бедный путешественник, переехавший через
границу, все еще в продолжение нескольких минут не мог опомниться и, отирая пот, выступивший мелкою сыпью по всему телу, только крестился да приговаривал: «Ну, ну!» Положение его весьма походило на положение школьника, выбежавшего из секретной
комнаты, куда начальник призвал его, с тем чтобы дать кое-какое наставление, но вместо того высек совершенно неожиданным образом.
Он даже усмехнулся, так что бакенбарды поднялись в сторону, и покачал головой. Обломов не поленился, написал, что взять с собой и что оставить дома. Мебель и прочие вещи поручено Тарантьеву отвезти на квартиру к куме, на Выборгскую сторону, запереть их в трех
комнатах и хранить до возвращения из-за
границы.
— Или идиотка; впрочем, я думаю, что и сумасшедшая. У нее был ребенок от князя Сергея Петровича (по сумасшествию, а не по любви; это — один из подлейших поступков князя Сергея Петровича); ребенок теперь здесь, в той
комнате, и я давно хотел тебе показать его. Князь Сергей Петрович не смел сюда приходить и смотреть на ребенка; это был мой с ним уговор еще за
границей. Я взял его к себе, с позволения твоей мамы. С позволения твоей мамы хотел тогда и жениться на этой… несчастной…
— Это уж сверх всяких
границ, — проговорил я и быстро вышел из
комнаты. Но я еще не прошел до конца залы, как он крикнул мне из дверей кабинета...
Раз, уже незадолго до отъезда моего за
границу, то есть почти накануне того, как я с ней разженился, я вошел в ее
комнату и застал ее одну, за столиком, без всякой работы, облокотившуюся на столик рукой и в глубокой задумчивости.
Из передней одна дверь вела прямо в уютную небольшую залу, другая — в три совершенно отдельных
комнаты и третья — в темный коридор, служивший
границей собственно между половиной, где жили Заплатины, и пансионом.
— Здесь у вас в
комнатах теплее, чем за
границей зимой, — заметил князь, — а вот там зато на улицах теплее нашего, а в домах зимой — так русскому человеку и жить с непривычки нельзя.
Я довольно долго оставался один в этой темной
комнате, в которой, кроме входа и коридора, была еще одна запертая дверь, и отчасти удивлялся этому мрачному характеру дома, отчасти полагал, что это так должно быть у людей, которые были за
границей. Минут через пять дверь в залу отперлась изнутри посредством того же мальчика и он провел меня в опрятную, но небогатую гостиную, в которую вслед за мною вошла Сонечка.
— Сколько раз, по целому году там живал! — соврал камергер, ни разу не бывавший за
границей. — Но там номера существуют при других условиях; там в так называемых chambres garnies [меблированные
комнаты (франц.).] живут весьма богатые и знатные люди; иногда министры занимают даже помещения в отелях. Но вы решились в нашей полуазиатской Москве затеять то же, виват вам, виват! Вот что только можно сказать!
В
комнате этой все оставалось по-прежнему; только портрет Юнга Сусанна Николаевна заменила мастерским портретом Егора Егорыча, который она упросила его снять с себя за
границей и в этом случае опять-таки помог ей Терхов, который нарочно съездил из Бадена в Мюнхен и привез художника, еще молодого, но причисляющегося к первоклассным портретистам.
— Я сто раз его срезывал, даже на той неделе еще раз обрезал. Он в смотрительской
комнате, в училище, пустился ораторствовать, что праздничные дни будто заключают в себе что-то особенное этакое, а я его при всех и осадил. Я ему очень просто при всех указал на математически доказанную неверность исчисления праздничных дней. Где же, говорю, наши праздники? У вас Рождество, а за
границей оно уже тринадцать дней назад было. Ведь прав я?
На другое утро Литвинов только что возвратился домой от банкира, с которым еще раз побеседовал об игривом непостоянстве нашего курса и лучшем способе высылать за
границу деньги, как швейцар вручил ему письмо. Он узнал почерк Ирины и, не срывая печати, — недоброе предчувствие, бог знает почему, проснулись в нем, — ушел к себе в
комнату. Вот что прочел он (письмо было написано по-французски...
Хотя она еще не выходила из своей
комнаты, но доктор надеялся, что она на днях же будет в состоянии выехать за
границу.
— Нет-с, извините! — почти закричал он на всю
комнату. — Я буду думать — небольшие деньги!.. Другой!.. Сколько теперь наших богатых людей живет за
границей, мотают наши деньги и сами ничего не делают!..
Ипполит Сергеевич остановился на
границе этого светлого круга, испытывая неприятное чувство смутной тревоги, глядя на окна
комнаты. Их было два; за ними и сумраке вечера рисовались тёмные силуэты деревьев. Он подошёл и растворил окна. Тогда
комната наполнилась запахом цветущей липы и вместе с ним влетел весёлый взрыв здорового грудного смеха.
Хозяйка оборвала речь, и в жутко молчащую
комнату с двумя бледными женщинами как будто вползло что-то бесформенное, чудовищное и страшное и повеяло безумием и смертью. И это страшное была водка, господствующая над бедными людьми, и не видно было
границ ее ужасной власти.
Он желал быть «допущен на очи» к приезжим дамам и в витиевато сложенной речи изложил им, что он «раб своей госпожи, бывшей княгини Д*», и был за
границей с покойным князем, и служил «у него при дворе» в Петербурге, а теперь прибыл от своей госпожи, которая «больна мнением»: она уже всю зиму не выходит из одной
комнаты… в другую переступить боится… а если переступит, то сейчас забеспокоится и говорит: «Я, верно, что-то забыла!..
Теркин оглядывал
комнату — большую, неуютную, немножко заброшенную. Мебель покрывали чехлы. Хозяйского глаза не чувствовалось. Правда, семейство Усатина за
границей. Но все-таки было что-то в этой гостиной, точно предвещавшее крах.
Возвращение в Россию было полно впечатлений туриста в таких городах, как Турин, Милан, Венеция, Триест, а молодость делала то, что я легко выносил все эти переезды зимой с холодными
комнатами отелей и даже настоящим русским снегом в Турине и Вене, где я не стал заживаться, а только прибавил кое-что к своему туалету и купил себе шубку, в которой мне было весьма прохладно, когда я добрался до русской
границы и стал колесить по нашим провинциальным дорогам.
Он выписал даже из-за
границы рулетку и поставил ее в отдаленную
комнату своего дома, но он сделал это для приятелей, любителей сильных ощущений.