Неточные совпадения
Другой приказ: «Коровушки
Вчера гнались до солнышка
Близ барского двора
И так мычали,
глупые,
Что разбудили барина, —
Так пастухам приказано
Впредь унимать
коров!»
Опять смеется вотчина.
Мычит
корова глупая,
Пищат галчата малые.
Кричат ребята буйные,
А эхо вторит всем.
Ему одна заботушка —
Честных людей поддразнивать,
Пугать ребят и баб!
Никто его не видывал,
А слышать всякий слыхивал,
Без тела — а живет оно,
Без языка — кричит!
И
глупая веселость его и французская фраза, которая шла к нему как к
корове седло, сделали то, что я с чрезвычайным удовольствием выспался тогда у этого шута. Что же до Васина, то я чрезвычайно был рад, когда он уселся наконец ко мне спиной за свою работу. Я развалился на диване и, смотря ему в спину, продумал долго и о многом.
Завтра Сергиев день, у нас ярмарка, меня беспрестанно тормошат — думают, что непременно должно быть много денег, а оных-то и нет! Эти частые напоминания наводят туман, который мешает мыслям свободно ложиться на бумагу.
Глупая вещь — эти деньги; особенно когда хотелось бы ими поделиться и с другими, тогда еще больше чувствуешь неудобство от недостатка в этой
глупой вещи. Бодливой
корове бог не дал рог. И сам уж запутался.
Юлия Матвеевна, все это наблюдавшая, даже вскрикнула от испуга: считая Егора Егорыча за превосходнейшего человека в мире, Юлия Матвеевна, будучи сама великой трусихой лошадей, собак,
коров и даже шипящих гусей, понять не могла этой
глупой страсти ее кузена к бешеным лошадям.
4-й старик. Старше, да
глупее. Поди ты
корове под хвост.
Лошади,
коровы, овцы и ульи мало-помалу, друг за дружкой стали исчезать со двора, долги росли, жена становилась постылой… Все эти напасти, как говорил Максим, произошли оттого, что у него злая,
глупая жена, что бог прогневался на него и на жену… за больного казака. Он всё чаще и чаще напивался. Когда был пьян, то сидел дома и шумел, а трезвый ходил по степи и ждал, не встретится ли ему казак…
Хотя и многого она не понимала, и хотя вообще «новые идеи» шли к Сусанне вроде того, как седло к
корове, тем не менее она с большим успехом усвоила себе тот особенный тон и жанр, который показался так странным Татьяне Николаевне, когда Сусанна встретила ее предположением, что ей нужны, вероятно,
глупые книжки.
— Уж такое горе, — заговорил сотский, — такое горе, чистое наказание. Народ очень беспокоится, ваше высокоблагородие, уж третью ночь не спят. Ребята плачут. Надо
коров доить, а бабы в хлев не идут, боятся… Как бы в потемках барин не примерещился. Известно,
глупые женщины, но которые и мужики тоже боятся. Как вечер, мимо избы не ходят в одиночку, а так, всё табуном. И понятые тоже…
— Постыдитесь, сударыня! Нашла о чем кручиниться, слезки проливать. Из-за птицы
глупой глазки нудить вздумала! Эка невидаль, цыплят на жаркое зарезать велено! Так из-за этого стоит ли рекой разливаться? Чего ж ты не плачешь, когда бифштекс или котлетку кушаешь? Ведь тоже из мяса
коровы приготовлено, и тоже скотинку для того убить пришлось…