Все приказчики боялись ее гораздо больше, чем хозяина. Его они давно прозвали «бездонная прорва» и «лодырь». Каждый из них старался красть. Им уже шепнули снизу, что, должно быть, «сама» берет в свои руки все дело. Тогда надо будет подтянуться. Кто-нибудь непременно полетит. Трифоныча они недолюбливали. Он усчитывал, что мог, и с
главными приказчиками у него часто бывали перебранки. Трифоныч всегда держал руку хозяйки, почему его и считали «наушником» и «старой жилой».
Неточные совпадения
Утром, ровно в восемь часов, все общество собиралось к чаю; от чая до завтрака всякий делал что хотел, сама хозяйка занималась с
приказчиком (имение было на оброке), с дворецким, с
главною ключницей.
—
Главное дело в том, что прислуга не могла знать о деньгах, если бы Маслова не была с ними согласна, — сказал
приказчик еврейского типа.
— Тоже мерзавки эти девчонки, — сказал
приказчик и в подтверждение мнения о том, что
главная виновница Маслова, рассказал, как одна такая украла на бульваре часы у его товарища.
Ему тотчас же объяснили суетившиеся
приказчики со слащавою речью, что в этом первом ящике всего лишь полдюжины шампанского и «всякие необходимые на первый случай предметы» из закусок, конфет, монпансье и проч. Но что
главное «потребление» уложится и отправится сей же час особо, как и в тогдашний раз, в особой телеге и тоже тройкой и потрафит к сроку, «разве всего только часом позже Дмитрия Федоровича к месту прибудет».
— Ты и скажи своим пристанским, что волю никто не спрячет и в свое время объявят, как и в других местах. Вот приедет
главный управляющий Лука Назарыч, приедет исправник и объявят… В Мурмосе уж все было и у нас будет, а брат Мосей врет, чтобы его больше водкой поили. Волю объявят, а как и что будет — никто сейчас не знает.
Приказчикам обманывать народ тоже не из чего: сами крепостные.
Потом в городе была еще замечательна улица Крупчатная, на которой
приказчики и носильщики, таская кули, сбивали прохожих с ног или, шутки ради, подбеливали их мучкой самой первой руки; да была еще улица
Главная.
— Хочешь, я тебя
приказчиком сделаю в Мельковском заводе? — говорил ему в веселую минуту старик Тетюев. —
Главное — ты хоть и воруешь, да потихоньку. Не так, как другие: назначишь его
приказчиком, а он и давай надуваться, как мыльный пузырь. Дуется-дуется, глядишь, и лопнул…
— Я-с. Еще со вчерашнего дня, и всё, что мог, чтобы сделать честь… Марья же Тимофеевна на этот счет, сами знаете, равнодушна. А
главное, от ваших щедрот, ваше собственное, так как вы здесь хозяин, а не я, а я, так сказать, в виде только вашего
приказчика, ибо все-таки, все-таки, Николай Всеволодович, все-таки духом я независим! Не отнимите же вы это последнее достояние мое! — докончил он умилительно.
Теперь в амбаре он был
главным лицом, но по-прежнему ему не было известно, как велико его состояние, хорошо ли идут его дела, сколько получают жалованья старшие
приказчики и т. п.
Вообще вся его личность много помогала ему в его делах. Кредитор, который отказал бы другому, верил ему.
Приказчик, староста, мужик, который сделал бы гадость, обманул бы другого, забывал обмануть под приятным впечатлением общения с добрым, простым, и
главное, открытым человеком.
—… А только по всему Покровскому лучший двор. Богобоязненные, трудолюбивые мужики. Старик тридцать лет старостой церковным, ни вина не пьет, ни словом дурным не бранится, в церковь ходит. (Знал
приказчик, чем подкупить.) И
главное дело, доложу вам, у него сыновей только двое, а то племянники. Мир указывает, а по-настоящему ему бы надо двойниковый жребий кидать. Другие и от трех сыновей поделились, по своей необстоятельности, а теперь и правы, а эти за свою добродетель должны пострадать.
А на ту пору Стахей Митрич, главный-то
приказчик тархановский, в отлучке находился, а на заимке подручного оставил, и был от него подручному наказ: в случае придут соколинские ребята давать им по пяти рублей на брата, да сапоги, да полушубок, белья и провизии — сколько потребуется. «Сколько бы их ни было, говорит, всех удовлетвори, собери работников, да при них выдачу и засвидетельствуй. Тут и отчет весь!»
Издали узнал косную и своего хозяина
главный его
приказчик, длинный, сухой, сильно оспой побитый Василий Фадеев.
— Нет-с, еще управляемся, — откликнулся с поклоном
главный доверенный
приказчик, степенный мужчина за сорок лет, с огромной русой бородой.