Неточные совпадения
Генерал отступил торжественным маршем, юноша с беличьим лицом и с ногами журавля отправился за ним. Сцена эта искупила мне много горечи того дня.
Генеральский фрунт, прощание по доверенности и, наконец, лукавая морда Рейнеке-Фукса, целующего безмозглую
голову его превосходительства, — все это было до того смешно, что я чуть-чуть удержался. Мне кажется, что Дубельт заметил это и с тех пор начал уважать меня.
Перед домом, где надлежало сделать нивелировку кручи, существовали следы некоторых попыток в этом смысле, в виде канав и дыр; сзади дома были прорезаны дорожки, по бокам которых посажены кленки, ясенки и липки, из которых принялась одна десятая часть, а все остальное посохло и, в виде
голых прутьев, стояло на местах посадки, раздражая
генеральское сердце.
Встретила меня сама мать игуменья, встретила с честью, под образа посадила:"Побеседуем", — говорит. Женщина она была из себя высокая, сановитая и взгляд имела суровый: что мудреного, что она мужикам за
генеральскую дочь почудилась? Начал я с ней говорить, что не дело она заводит, стал Асафа-старика поминать. Только слушала она меня, слушала, дала все выговорить, да словно
головой потом покачала.
Дочь генеральши от первого брака, тетушка моя, Прасковья Ильинична, засидевшаяся в девках и проживавшая постоянно в
генеральском доме, — одна из любимейших жертв генерала и необходимая ему во все время его десятилетнего безножия для беспрерывных услуг, умевшая одна угодить ему своею простоватою и безответною кротостью, — подошла к его постели, проливая горькие слезы, и хотела было поправить подушку под
головою страдальца; но страдалец успел-таки схватить ее за волосы и три раза дернуть их, чуть не пенясь от злости.
— Пехтерь! — повторил Фома Фомич, однако ж смягчился. — Жалованье жалованью розь, посконная ты
голова! Другой и в
генеральском чине, да ничего не получает, — значит, не за что: пользы царю не приносит. А я вот двадцать тысяч получал, когда у министра служил, да и тех не брал, потому я из чести служил, свой был достаток. Я жалованье свое на государственное просвещение да на погорелых жителей Казани пожертвовал.
Но что это за люди такие —
генеральская чета, блаженствующая и преуспевающая в счастливом браке, этот юноша, назначенный для выделки Мишиной
головы настолько, чтоб мальчик мог вступить в какую-нибудь военную школу?
В каморке Мишки, под
генеральской лестницей, Савелий подробно рассказал все свое горе и как оно вышло. Мишка в такт рассказа качал
головой и в заключение заметил...
Смагин почтительно наклонил
голову в знак своего душевного умиления, — солдатская откровенность генерала была ему на руку. После этих предварительных разговоров он ловко ввернул рассказ о том, как Тарас Ермилыч молился утром богу и бросил свечу об пол. Генералу ужасно понравился анекдот, и
генеральский смех густой нотой вырвался из кабинета.
Генерал даже поднялся с лавки и принялся размахивать палкой, показывая, как палач Афонька должен был вразумлять плетью грешную плоть верного раба Мишки. Прохожие останавливались и смотрели на старика, принимая его за сумасшедшего, а Злобин в такт
генеральской палки качал
головой и смеялся старчески-детским смехом. В самый оживленный момент генерал остановился с поднятой вверх палкой, так его поразила мелькнувшая молнией мысль.
Входит гетман. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков кавказского типа и без шпор. Блестящие
генеральские погоны. Коротко подстриженные седеющие усы, гладко обритая
голова, лет сорока пяти.
Одетый в
генеральское пальто с красной подкладкой, высокий, широкоплечий, воинственный, несущий седую
голову немного назад, он два часа величавым призраком кружился по городу — вдоль почерневших от дождя деревянных домишек, вдоль бесконечных заборов и пустырей, мимо магазинов и лавок с продрогшими, низко кланяющимися приказчиками.
И когда он был уже убит и давно похоронен и новый губернатор, молодой, вежливый, окруженный казаками, быстро и весело носился по городу в коляске, — многие вспоминали этот двухнедельный странный призрак, рожденный старым законом: седого человека в
генеральском пальто, шагающего прямо по грязи, его закинутую
голову и незрячий взор — и красную шелковую подкладку, остро блистающую в молчаливых лужах.
И знаменитость, кивнув
головой, мерным,
генеральским шагом зашагала к лестнице.
— У господ Луповицких в Рязанской губернии, — с важностью приподняв
голову, с расстановкой проговорил Марко Данилыч. — Люди с большим достатком, знатные,
генеральские дети — наши хорошие знакомые… Ихняя сестрица Алымова соседка будет нам. С нашим городом по соседству купила именье, Дунюшку очень она полюбила и выпросила ее у меня погостить, поколь я буду на ярманке.
— Что это? Ты, кажется, смеешься? Дерзость или глупость позволяешь ты, моя милая, себе по отношению меня? И потом, изволь встать, когда с тобой говорит начальство. Или ты все еще воображаешь себя
генеральской наследницей? Пора выкинуть из
головы эти бредни!
Говорил он, слегка откинув назад
голову и уснащая речь сочным,
генеральским «мнэээ…», поводил плечами и играл глазами; здороваясь или давая закурить, шаркал подошвами и при ходьбе так осторожно и нежно звякал шпорами, как будто каждый звук шпор причинял ему невыносимую боль.
— Вовсе нет, Юлия Федоровна! — вскричал он. — Вовсе нет! Ничего подобного мне и в
голову не приходило; но к чему такие излияния, скажите на милость? Вы чужды всему этому; а я — не проситель, не капитан Копейкин, и
генеральского места вы мне дать не можете!..
— И что ты, батюшка, — запальчиво восклицала Авдотья Федосьевна, —
генеральский чин получил, а ума не нажил… солдатом… такой хилый, нежный…
Голову на плаху положу, а не отпущу.