Неточные совпадения
— Как попали! Как попали? — вскричал Разумихин, — и неужели ты, доктор, ты, который прежде всего человека изучать обязан и имеешь
случай, скорей всякого другого, натуру человеческую изучить, — неужели ты не видишь, по всем этим данным, что это за натура этот Николай? Неужели не видишь, с первого же разу, что все, что он показал при
допросах, святейшая правда есть? Точнехонько так и попали
в руки, как он показал. Наступил на коробку и поднял!
Несомненно, он ожидал, что я относительно его буду поступать, как обыкновенно
в этих
случаях делается, то есть сниму формальный
допрос и затем отпущу
в тюрьму, сказав
в заключение несколько укорительных фраз.
В донесении этом управляющий прежде всего объяснил, что недоимка с крестьян им почти вся собрана, а затем следовало довольно неприятное известие, что на днях, по чьему-то безымянному доносу, к ним
в имение приезжала земская полиция,
в сопровождении сенаторского чиновника, делать дознания о злоупотреблениях будто бы господином Крапчиком помещичьей власти, но что он, управляющий, водя крестьян к
допросам, строго воспрещал им что-либо показывать на господина, угрожая,
в противном
случае, ссылкою на поселение, и что вследствие этого никто из крестьян ничего не показал
в подтверждение доноса.
Бенни была предложена очная ставка с Ничипоренко, который сам вызвался уличить Бенни
в том, что Кельсиев действительно был
в Петербурге; но Бенни, не хотя доводить Ничипоренко до этого во всяком
случае малоприятного труда, удовольствовался одним представленным ему собственноручным показанием Ничипоренки и признался и
в передержательстве Кельсиева, и
в своем умышленном запирательстве на первом
допросе.
С каким трогательным красноречием изображает Она ужас сего варварского обыкновения терзать людей прежде осуждения, сей адом вымышленный способ
допросов, страшнейший самой казни, вину бесчисленных ложных показаний и неправедных приговоров! (193–197) Сердце всякого чувствительного, содрогаясь вместе с добродетельным сердцем Монархини, уверено, что
в Ее царствование ни
в каком
случае не могло быть терпимо сие лютое и безрассудное истязание.
Самому Петру Иннокентьевичу Толстых и Иннокентию Антиповичу Гладких земский заседатель не решался сделать официального
допроса по этому делу, так как неизвестно было, как взглянут на это богач-золотопромышленник и его доверенный, а
в случае возбуждения их неудовольствия, заседатель мог
в описываемое нами время моментально слететь с места.