И она у него, эта его рожа страшная, точно, сама зажила, только, припалившись еще немножечко, будто почернее стала, но пить он не перестал, а только все осведомлялся, когда княгиня встанет, и как узнал, что бабинька велела на балкон
в голубой
гостиной двери отворить, то он под этот день немножко вытрезвился и
в печи мылся. А как княгиня сели на балконе
в кресло, чтобы воздухом подышать, он прополз
в большой
сиреневый куст и оттуда, из самой середины, начал их, как перепел, кликать.
Варенька внесла аромат свежести
в затхлый воздух
гостиной. Фигура её была окутана
в какую-то хламиду из сарпинки светло-сиреневого цвета.
В руках она держала большой букет только что срезанных цветов, и её лицо сияло удовольствием.
То он воображал себя
в гостиной у Раббека, рядом с девушкой, похожей на
сиреневую барышню и на блондинку
в черном; то закрывал глаза и видел себя с другою, совсем незнакомою девушкою с очень неопределенными чертами лица; мысленно он говорил, ласкал, склонялся к плечу, представлял себе войну и разлуку, потом встречу, ужин с женой, детей…