Неточные совпадения
Ушли. Луна светила
в открытое окно. Лидия, подвинув к нему стул, села, положила локти
на подоконник. Клим встал
рядом.
В синеватом сумраке четко вырезался профиль девушки, блестел ее темный глаз.
Молодые люди оставались
в саду. Студент, подостлав под себя свитку и заломив смушковую шапку, разлегся
на траве с несколько тенденциозною непринужденностью. Его старший брат сидел
на завалинке
рядом с Эвелиной. Кадет
в аккуратно застегнутом мундире помещался с ним
рядом, а несколько
в стороне, опершись
на подоконник, сидел, опустив голову, слепой; он обдумывал только что смолкшие и глубоко взволновавшие его споры.
Два других казака, сидя
рядом на подоконнике, играли
в «хлюст».
Она взяла меня за руку и повела за собой через узенький коридор
в спальню хозяев. Здесь были Соколов, Соколова и Чернов. Соколов сидел
на кровати, сложив руки ладонями и повернув к открытым дверям свое грубоватое серьезное лицо. Соколова кинула
на Досю вопросительный и беспокойный взгляд, Чернов сидел
на подоконнике,
рядом с молоденьким студентом Кучиным.
Конечно, это было еще до манифеста, а вместе с тем совершенно
рядом с этим днем, как продолжение его, выскакивает вечер у того самого угреватого Тимохина, англичанина, жаркая комнатка, окурки
на полу и
подоконниках, и сама она не то
в качестве почетной гостьи, не то татарина.
Альбом, развернутый перед Теркиным
на подоконнике, держался не
в особенном порядке. Нижние карточки плохо сидели
в своих отверстиях, не шли сплошными
рядами, а с промежутками. Но все-таки было много всякого народа: мужчин, женщин, скверно и франтовато одетых, бородатых и совсем безбородых, с скопческими лицами, смуглых и белобрысых. И фамилии показывали, что тут стеклись воры и карманники с разных русских окраин: мелькали польские, немецкие, еврейские, хохлацкие фамилии.
Сидела
на подоконнике в своей комнате, охватив колени руками. Сумерки сходили тихие.
В голубой мгле загорались огоньки фонарей. Огромное одиночество охватило Лельку. Хотелось, чтобы
рядом был человек, мягко обнял ее за плечи, положил бы ладонь
на ее живот и радостно шепнул бы: «Н-а-ш ребенок!» И они сидели бы так, обнявшись, и вместе смотрели бы
в синие зимние сумерки, и
в душе ее победительно пело бы это странное, сладкое слово «мать»!