Неточные совпадения
Признаться сказать, ни
в какое время года Колотовка не представляет отрадного зрелища; но особенно грустное чувство возбуждает она, когда июльское сверкающее солнце своими неумолимыми лучами затопляет и бурые, полуразметанные
крыши домов, и этот глубокий овраг, и выжженный, запыленный выгон, по которому безнадежно скитаются худые, длинноногие курицы, и серый осиновый сруб с
дырами вместо окон, остаток прежнего барского дома, кругом заросший крапивой, бурьяном и полынью и покрытый гусиным пухом, черный, словно раскаленный пруд, с каймой из полувысохшей грязи и сбитой набок плотиной, возле которой, на мелко истоптанной, пепеловидной земле овцы, едва дыша и чихая от жара, печально теснятся друг к дружке и с унылым терпеньем наклоняют головы как можно ниже, как будто выжидая, когда ж пройдет наконец этот невыносимый зной.
Мы привели летник
в возможный порядок: выгребли снег, занесенный ветром через дымовое отверстие
в крыше, выгребли мусор и сухой травой заткнули
дыры по сторонам. Поблизости было мало дров, но все же мы собрали столько, что при некоторой экономии могли провести ночь и не особенно зябнуть.
Дым, крутившийся столбом, уходил
в дыру на
крыше, но часть его оставалась
в избушке и страшно ела глаза.
Я проломал гнилую
крышу у беседки утром, а вечером, когда они сидели на диване и объяснялись
в любви, я влез на соседний высокий забор и
в эту
дыру на
крыше, прямо на головы влюбленных, высыпал целую корзину наловленных
в пруде крупных жирных лягушек, штук сто!
Он задрал голову и посмотрел туда, где
в стеклянном переплете
крыши было несколько широких
дыр.
Комната,
в которую вступил Иван Иванович, была совершенно темна, потому что ставни были закрыты, и солнечный луч, проходя
в дыру, сделанную
в ставне, принял радужный цвет и, ударяясь
в противостоящую стену, рисовал на ней пестрый ландшафт из очеретяных
крыш, дерев и развешанного на дворе платья, все только
в обращенном виде. От этого всей комнате сообщался какой-то чудный полусвет.
— Я торгую только стеной и
крышей, за что сам плачу мошеннику — хозяину этой
дыры, купцу 2-й гильдии Иуде Петунникову, пять целковых
в месяц, — объяснял Кувалда деловым тоном, — ко мне идет народ, к роскоши непривычный… а если ты привык каждый день жрать — вон напротив харчевня. Но лучше, если ты, обломок, отучишься от этой дурной привычки. Ведь ты не барин — значит, что ты ешь? Сам себя ешь!
Большая разъехавшаяся хата,
в которой помещалась бурса, была решительно пуста, и сколько философ ни шарил во всех углах и даже ощупал все
дыры и западни
в крыше, но нигде не отыскал ни куска сала или, по крайней мере, старого книша, [Книш — печеный хлеб из пшеничной муки.] что, по обыкновению, запрятываемо было бурсаками.
Он прыгнул к волчихе на
крышу, потом
в дыру и, почувствовав себя дома,
в тепле, узнав своих овец, залаял еще громче…
Мы еще раз напились перед сном чаю, запасли хвороста и сухих сучьев для топки очага и отправились
в балаган. Лежа на своей зеленой постели и задыхаясь от дыма, мы продолжали вести страшные рассказы. Каждый припоминал что-нибудь подходящее: «А вот с моим дядей был случай…» Но догорел огонь на очаге, понемногу вытянулся
в дыру, проделанную
в крыше вместо трубы, дым, и мы начали засыпать. Вдруг спавшая у наших ног собака глухо заворчала. Мы поднялись все разом.