Он перечислял имена, рассказывал, что в середине семидесятых годов, перед турецкой войной, в Московском университете кончила юридический факультет компания франтов, записалась в помощники к известным адвокатам и сразу засверкала ярким либерализмом,
выступая на суде.
Мне было совестно
выступать на суд этих диких, ничем не стесняющихся дочерей аула, но не плясать на свадьбе — значило обидеть невесту и, скрепя сердце, я решилась.
Неточные совпадения
Самгин вздрогнул, почувствовав ожог злости. Он сидел за столом, читая запутанное дело о взыскании Готлибом Кунстлером с Федора Петлина 15 000 рублей неустойки по договору, завтра нужно было
выступать в
суде, и в случае выигрыша дело это принесло бы солидный гонорар. Сердито и уверенно он спросил, взглянув
на Ивана через очки...
Оставался гражданский процесс; но и тут совершился полный переворот! Крупные дела, которые
на первых порах появились, как наследие дореформенного
суда, все реже и реже
выступали на очередь.
С самого утра, как только повели их
на суд, он начал задыхаться от учащенного биения сердца;
на лбу все время капельками
выступал пот, так же потны и холодны были руки, и липла к телу, связывая его движения, холодная потная рубаха.
И к моменту прощания с Дерптом химика и медика во мне уже не было. Я уже
выступил как писатель, отдавший
на суд критики и публики целую пятиактную комедию, которая явилась в печати в октябре 1860 года, когда я еще носил голубой воротник, но уже твердо решил избрать писательскую дорогу,
на доктора медицины не держать, а переехать в Петербург, где и приобрести кандидатскую степень по другому факультету.
Толстой
выступил его защитником, сказал
на суде горячую речь, но, конечно, ничего не добился.
Выступили мы. Опять по обеим сторонам железнодорожного пути тянулись
на север бесконечные обозы и отступавшие части. Рассказывали, что японцы уже взяли Каюань, что уже подожжен разъезд за Каюанем. Опять нас обгоняли поезда, и опять все вагоны были густо облеплены беглыми солдатами. Передавали, что в Гунчжулине задержано больше сорока тысяч беглых, что пятьдесят офицеров отдано под
суд, что идут беспощадные расстрелы.
Если бы даже, чем черт не шутит? — его оправдали присяжные, то карьера его навсегда разрушена, и он выйдет из
суда с вечным несмываемым клеймом позора, — думал он, и холодный пот
выступал у него
на лбу и висках;
на последних, за эти дни, появились даже серебряные нити.