Неточные совпадения
— А вот так: несмотря на запрещение Печорина, она
вышла из крепости
к речке. Было, знаете, очень жарко; она села на камень и опустила ноги в воду. Вот Казбич подкрался — цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать; часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.
Наконец мы
вышли на маленькую, мутную
речку,
к деревянному, узенькому, дугообразному мостику.
Путь А.И. Мерзлякова начинался от фанзы удэгейца Сиу Ху и шел прямо на восток, пересекая несколько маленьких перевальчиков. Перейдя
речку Хуля, он повернул
к северо-востоку, затем пересек еще одну реку — Шооми (в верховьях) — и через 3 суток
вышел на реку Кулумбе. Здесь, около скалы Мафа, он где-то видел выходы каменного угля на поверхность. После перевала по другой безымянной горной
речке он пришел на реку Найну, прямо
к корейским фанзам.
Посоветовавшись с ним, я решил отправиться по левой
речке (ближайшей
к Сихотэ-Алиню), затем подняться на водораздел, пройти немного по хребту и
выйти к истокам Такемы.
Подкрепив силы чаем с хлебом, часов в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой
речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе всего подходит
к морю. Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий. Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы
вышли с реки Улахе
к заливу Ольги.
За перевалом, следуя течению воды
к востоку, мы часа в 3,5 дня
вышли на реку Инза-Лазагоу — Долина серебряной скалы. Река эта будет самым большим и ближайшим
к морю притоком Тютихе. В верховьях Инза-Лазагоу состоит тоже из 2
речек, именуемых также Сицой и Тунцой. Каждая из них, в свою очередь, слагается из нескольких мелких ручьев.
В верхней части река Сандагоу слагается из 2 рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки у Тазовской горы, и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы
вышли на вторую
речку почти в самых ее истоках. Пройдя по ней 2–3 км, мы остановились на ночлег около ямы с водою на краю размытой террасы. Ночью снова была тревога. Опять какое-то животное приближалось
к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух и отогнал зверя.
На 7 км ниже в Санхобе впадает небольшая
речка, не имеющая названия. По ней можно
выйти к самым истокам Билембе, впадающей в море севернее бухты Терней. Немного выше устья этой безымянной
речки Дунца принимает в себя еще один приток, который китайцы называют Сяоца. Тут тропы разделились: одна пошла вверх по Дунце, а другая свернула влево.
Погода нас недолго баловала, и вскоре небо стало заволакиваться тучами. Подвигались мы теперь медленно. На западных склонах Сихотэ-Алиня снега оказались гораздо глубже, чем в бассейне рек Тумнина. Собаки тонули в них, что в значительной степени затрудняло наше передвижение.
К вечеру мы
вышли на какую-то
речку, ширина ее была не более 6–8 метров. Если это Хунгари, значит, мы попали в самое верховье ее и, значит, путь наш до Амура будет длинный и долгий.
Изба старого Коваля
выходила лицом
к речке Култыму, которая отделяла Хохлацкий конец от Туляцкого.
Все надворные строения служили как бы стенами этому двору; бесконечный старый сад, с прудами и
речкою, примыкал
к нему с одного бока; главный фасад дома
выходил на реку Черемшан.
В ноябре, когда наступили темные, безлунные ночи, сердце ее до того переполнилось гнетущей тоской, что она не могла уже сдержать себя. Она
вышла однажды на улицу и пошла по направлению
к мельничной плотинке.
Речка бурлила и пенилась; шел сильный дождь; сквозь осыпанные мукой стекла окон брезжил тусклый свет; колесо стучало, но помольцы скрылись. Было пустынно, мрачно, безрассветно. Она дошла до середины мостков, переброшенных через плотину, и бросилась головой вперед на понырный мост.
Заморозки. Подсохло. Я
вышел пройтись
к речке по тропинке, потому что я почти никогда не дышу воздухом.
Пятачковая казенная дача занимает широкую и болотистую низменность в двести тысяч десятин; широким краем она уперлась в
речку Ключевую, а
к северу
вышла неправильным углом.
После службы батюшка
к себе мельника позвал, чаем напоил, да и графинчик с травником на стол поставили полный, а со стола убрали пустой. После этого месяц стоял уже высоко над полями и заглядывал в маленькую, но быструю
речку Каменку, когда мельник
вышел из поповского дома и пошел по селу,
к себе на мельницу.
Дорога жалась над
речкой,
к горам. У «Чертова пальца» она отбегала подальше от хребта, и на нее
выходил из ложбины проселок… Это было самое опасное место, прославленное многочисленными подвигами рыцарей сибирской ночи. Узкая каменистая дорога не допускала быстрой езды, а кусты скрывали до времени нападение. Мы подъезжали
к ложбине. «Чертов палец» надвигался на нас, все вырастая вверху, во мраке. Тучи пробегали над ним и, казалось, задевали за его вершину.
— Вот что: теперь, пожалуй, лучше не ходите
к ней, — сказала Фленушка, — оченно уж людно здесь, да опять же на нас, на приезжих, много глаз глядят… Вечерком лучше, после заката, — на всполье тогда
выходите. Как сюда въезжали, видели, крест большой в землю вкопан стоит? От того креста дорожка вдоль
речки к перелеску пошла, по ней идите… Да смотрите, чур не обмануть. Беспременно приходите.
Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок на колодке, чтобы не бренчал, пошел по дороге, — ногу волочит, а сам все на зарево поглядывает, где месяц встает. Дорогу он узнал. Прямиком идти верст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем
выйдет. Перешел он
речку, — побелел уже свет за горой. Пошел лощиной, идет, сам поглядывает: не видать еще месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины все светлее, светлее становится. Ползет под гору тень, все
к нему приближается.
Спустившись с перевала, мы
вышли на какую-то маленькую
речку, которая текла
к северо-западу; по сторонам высились небольшие сопки, покрытые исключительно — хвойным лесом.
Хватаясь руками за кусты и стволы деревьев, мы с трудом спустились в какой-то ключик и по нему
вышли к устью
речки Мафаца, что значит «Почтенный старичок».
Ороч Игнатий не советовал им итти на
речку, потому что там у него поставлены самострелы на медведей, которые каждую ночь
выходят к озеру лакомиться «сненкой» (мертвой рыбой).
Андрей Иванович спустился на улицу. Прошел Гребецкую, повернул налево и
вышел к Ждановке. Был яркий солнечный день, в воздухе чуялась весна; за
речкой, в деревьях Петровского парка, кричали галки, рыхлый снег был усыпан сучками; с крыш капало.
Двое из водоливов говорили, что ведьма скинулась рыбою и бросилась в воду, а двое других, напротив, утверждали, что они ясно видели, как она переплыла в рубашке
речку и
вышла на бакшу
к Константину Пизонскому.
И, наскоро положив семипоклонный «начал»,
вышли на всполье,
речку в брод перешли и бегом пустились
к лесу.