Неточные совпадения
Петр Петрович несколько
секунд смотрел
на него с бледным и искривленным от злости лицом; затем повернулся,
вышел, и, уж конечно, редко кто-нибудь уносил
на кого в своем сердце столько злобной ненависти, как этот человек
на Раскольникова. Его, и его одного, он обвинял во всем. Замечательно, что, уже спускаясь с лестницы, он все еще воображал, что дело еще, может быть, совсем не потеряно и, что касается одних дам, даже «весьма и весьма» поправимое.
И вот вдруг мне тогда в ту же
секунду кто-то и шепни
на ухо: «Да ведь завтра-то этакая, как приедешь с предложением руки, и не
выйдет к тебе, а велит кучеру со двора тебя вытолкать.
Время же уходило: мысль об отходившем старце ни
на минуту, ни
на секунду не оставляла его с того часа, как он
вышел из монастыря.
Я решился бежать к доктору; надо было захватить болезнь. Съездить же можно было скоро; до двух часов мой старик немец обыкновенно сидел дома. Я побежал к нему, умоляя Мавру ни
на минуту, ни
на секунду не уходить от Наташи и не пускать ее никуда. Бог мне помог: еще бы немного, и я бы не застал моего старика дома. Он встретился уже мне
на улице, когда
выходил из квартиры. Мигом я посадил его
на моего извозчика, так что он еще не успел удивиться, и мы пустились обратно к Наташе.
На секунду прежний я, которому страшно, если откроется эта дверь. Еще последние пять минут, и если она не
выйдет —
И, сливаясь в единое, миллионнорукое тело, в одну и ту же, назначенную Скрижалью,
секунду, мы подносим ложки ко рту и в одну и ту же
секунду выходим на прогулку и идем в аудиториум, в зал Тэйлоровских экзерсисов, отходим ко сну…
Она открыла зеркальную дверь, вделанную в стену шкафа; через плечо —
на меня, ждала. Я послушно
вышел. Но едва переступил порог — вдруг стало нужно, чтобы она прижалась ко мне плечом — только
на секунду плечом, больше ничего.
Он надел тут же, в комнате, шапку, собрал со стола приношение и
вышел. Она несколько
секунд колебалась, Но потом не выдержала и догнала его
на улице...
Юнкер чувствует, что теперь наступил самый подходящий момент для комплимента, но он потерялся. Сказать бы: «О нет, вы гораздо красивее!»
Выходит коротко и как-то плоско. «Ваша красота ни с чем и ни с кем не сравнима». Нехорошо, похоже
на математику. «Вы прелестнее всех
на свете». Это, конечно, будет правда, но как-то пахнет штабным писарем. Да уж теперь и поздно. Удобная
секунда промелькнула и не вернется. «Ах, как досадно. Какой я тюлень!»
(Они скрываются в лесу. Несколько
секунд сцена пуста. Темнеет. Из комнат
на террасу
выходят Басов и Шалимов.)
Тут я
вышел из оцепенения и взялся за ее пульс. В холодной руке его не было. Лишь после нескольких
секунд нашел я чуть заметную редкую волну. Она прошла… потом была пауза, во время которой я успел глянуть
на синеющие крылья носа и белые губы… Хотел уже сказать: конец… по счастью, удержался… Опять прошла ниточкой волна.
Старик-сборщик, не
выходя ни
на секунду из своего спокойного состояния, отдал Бенни свой поклон и протянул ему тоже: «Дай Бог тебе доброе здоровье, родителям царство небесное».
Он щупал несколько
секунд пульс больной, прикладывался ухом к ее груди и потом с очень серьезным лицом
вышел в гостиную, где, увидев Масурова с слезами
на глазах, сказал...
«Голос тоже привязной», — стукнуло в коротковском черепе.
Секунды три мучительно горела голова, но потом, вспомнив, что никакое колдовство не должно останавливать его, что остановка — гибель, Коротков двинулся к лифту. В сетке показалась поднимающаяся
на канате кровля. Томная красавица с блестящими камнями в волосах
вышла из-за трубы и, нежно коснувшись руки Короткова, спросила его...
Павел Павлович воротился уже от дверей, захватил со стола футляр с браслетом, сунул его в карман и
вышел на лестницу. Вельчанинов стоял в дверях, чтоб запереть за ним. Взгляды их в последний раз встретились; Павел Павлович вдруг приостановился, оба
секунд с пять поглядели друг другу в глаза — точно колебались; наконец, Вельчанинов слабо махнул
на него рукой.
— А вы почем знаете? — огрызнулся еврей и продолжал голосить, обращаясь уже прямо к мельнику: — Пан мельник, ой, пан мельник! Серебряный, золотой, бриллиантовый! Пожалуйста,
выйдите сюда
на одну, самую коротенькую
секунду и скажите только три слова, три самых маленьких слова. Я бы вам за это подарил половину долга.
— Барышня, Дуняша просит вас
на секунду выйти к ним.
Минкина несколько
секунд осталась стоять
на коленях среди комнаты; затем встала и тихо, с опущенною головою,
вышла из комнаты.
На пороге она полуобернулась и бросила
на графиню злобный торжествующий взгляд. Последняя его не заметила: она лежала ничком
на кровати, уткнувшись лицом в подушки, и беззвучно рыдала, о чем издали красноречиво свидетельствовало конвульсивно приподымавшееся ее худенькое тельце.
Она быстро
вышла в коридор, — и через пять
секунд Лука Иванович остался один в своей неприглядной"полухолостой"квартире, теперь превратившейся в настоящую холостую. Вернувшаяся Татьяна осведомилась насчет провизии
на обед; но Лука Иванович сказал ей, что обедать он дома сегодня не будет, да и
на ужин чтобы она не трудилась готовить.
— Ты не понимаешь дела. Несмотря
на твои молодые годы, ты очень много потеряешь в военной службе. Если бы я назначал тебя к этой службе, то записал бы в полк при самом рождении, это я мог бы сделать легко, тогда шестнадцати лет, явившись
на службу, ты был бы уже офицером гвардии и мог бы
выйти в армию капитаном или секунд-майором… Теперь же тебе, знай это, придется начинать с солдата.
Прошлась я взад и вперед, нет Clémence. Надо было ехать ни с чем. В коридоре бельэтажа я остановилась и почти спряталась в угол. Из ложи
вышел Домбрович со светло-каштановым домино… Капельдинер затворил дверь. Из той же ложи через две-три
секунды выходит маска. Повернулась ко мне: Clémence. Я почти кинулась
на нее.