Неточные совпадения
Поздно вечером я снова
выглянул в окно. Ветер раздувал потухший костер. На минуту вспыхивало тусклое пламя и на мгновение освещало
худую фигуру старика.
Действительно, в углу кабака, на лавочке, примостились старик хохол Дорох Ковальчук и старик туляк Тит Горбатый. Хохол был широкий в плечах старик, с целою шапкой седых волос на голове и маленькими серыми глазками; несмотря на теплое время, он был в полушубке, или, по-хохлацки, в кожухе. Рядом с ним Тит Горбатый
выглядел сморчком: низенький, сгорбленный, с бородкой клинышком и длинными
худыми руками, мотавшимися, как деревянные.
Гришка сидел на корме челнока и, свесив смуглые
худые ноги свои через борт, болтал ими в воде. Ваня сидел между тем в трюме, и наружу
выглядывало только свежее, румяное личико его. Белокурая голова мальчика, освещенная палящими лучами полуденного солнца, казалась еще миловиднее и нежнее посреди черных, грубо высмоленных досок палубы.
Константин был полной противоположностью старшего брата: высокий,
худой, с угрюмым лицом, он
выглядывал волком, был молчалив и, кажется, никогда не улыбался.
Едва начался обряд венчанья, как супруга Ивана Гавриловича почувствовала уже тоску и сильный позыв к зевоте; крестьянская свадьба, заинтересовавшая ее дня три тому назад, казалась ей весьма скучным удовольствием; невеста была глупа и
выглядывала настоящим уродом, жених и того
хуже — словом, она изъявила желание как можно скорее ехать домой. Иван Гаврилович, разделявший с женою одни и те же мысли, не замедлил сесть в коляску, пригласив наперед к себе некоторых из соседей.
Поезд все прибавлял ходу. Мужик, ожесточенно нахмурившись и не глядя на кондуктора, продолжал бежать, вскидывая в стороны
худые, стянутые в онучи ноги. Из окон
выглядывали пассажиры.
Когда он увидел Наташу, у него сжалось сердце от жалости; видимо, за эти четыре года ей пришлось пережить немало; она сильно
похудела и побледнела,
выглядела нервной; но зато от нее так и повеяло на Сергея Андреевича бодростью, энергией и счастьем.
Сидел я на крылечке двора. По обледенелой тропинке, под веревками с развешанным бельем, катался на одном коньке Гаврик, братишка Прасковьи. Феня надрала ему вихры, — все тесемки на белье он завязал узлами, и так они замерзли. Он катался, —
худой, с остреньким, вынюхивающим носом, и плутовские глаза
выглядывали, где бы опять наколобродить.
Сотскому стыдно было ослушаться. С предчувствием чего-то
худого отодвинул он волоковое окно и вдруг с криком отпрянул назад. Не один он, многие ратники, сам голова видели, как посыпались искры в окно и
выглянул в него седой старик с длинною белою бородой.
Владимир
похудел и был страшно слаб. Анжелика
выглядела не лучше своего пациента, так что когда Владимиру стало лучше и Александр Михайлович, придя навестить его, увидел Анжелику, то чуть не вскрикнул, — так поразила его происшедшая в ней перемена.