Неточные совпадения
Так еще недавно я
выводил эти самые слова неинтересным почерком
на неинтересной почтовой
бумаге, и вот они вернулись из неведомой, таинственной «редакции» отпечатанными
на газетном листе и вошли сразу в несколько домов, и их теперь читают, перечитывают, обсуждают, выхватывают лист друг у друга.
— О нет! — произнес Абреев. — Но это вы сейчас чувствуете по тону получаемых
бумаг,
бумаг, над которыми, ей-богу, иногда приходилось целые дни просиживать, чтобы понять, что в них сказано!..
На каждой строчке: но, впрочем, хотя… а что именно — этого-то и не договорено, и из всего этого вы могли
вывести одно только заключение, что вы должны были иметь железную руку, но мягкую перчатку.
Отчего Павел чувствовал удовольствие, видя, как Плавин чисто и отчетливо
выводил карандашом линии, — как у него выходило
на бумаге совершенно то же самое, что было и
на оригинале, — он не мог дать себе отчета, но все-таки наслаждение ощущал великое; и вряд ли не то ли же самое чувство разделял и солдат Симонов, который с час уже пришел в комнаты и не уходил, а, подпершись рукою в бок, стоял и смотрел, как барчик рисует.
— Представьте себе,
вывели на смотр войско, а оно три дня не евши; мундирчики — в лохмотьях, подметки — из картонной
бумаги, ружья — кремневые, да и кремней-то нет, а вместо них чурки, выкрашенные под кремень.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не
вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства
на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он
на дела смотрел как-то отвлеченно, как
на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
Он взял перо и, не читая
бумаги,
вывел на ней крупными буквами: Илья Лунёв. А когда поднял голову, то увидал, что околоточный смотрит
на него с удивлением. Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, — один заинтересованный и чем-то довольный, другой равнодушный, спокойный.
…Странно… Вот Тит получил листок
бумаги, и
на нем ряды черных строчек… Где-то далеко, в захолустном городке Воронежской губернии, их
выводила старушка, в старомодном чепце, портрет которой висит над кроватью Тита. Она запечатала письмо и послала
на почту. За тысячу верст оттуда наш верзила почтальон доставляет его Титу… И
на листке сохранилась улыбка старушки. Тит раскрывает листок, и лицо его светится ответной улыбкой.
Иосаф начал искать свое платье;
на глазах его видны были слезы. Я не в состоянии был долее переносить этой сцены и вышел; но полицмейстер остался с Ферапонтовым и через несколько минут
вывел его в шинели и теплой нахлобученной фуражке. Выходя из комнаты, он захватил с собою свечку и, затворив двери, вынул из кармана сургуч, печать и клочок
бумаги и припечатал ее одним концом к косяку, а другим к двери.
Как теперь гляжу
на его молодую, стройную, худощавую фигуру и свежее лицо, наклоненное над
бумагой; длинные волосы закрывали сбоку даже его большой нос, и красивые жемчужные строки
выводила его рука.
На минуту в классной воцарилась полнейшая тишина. Только мерно раздавался голос Марьи Васильевны да скрип пера, быстро бегающего по
бумаге. Тася, склонив головку
на бок, теперь старательно и усердно
выводила что-то пером
на страницах тетради.
Вечером я сложил полулист хорошей, министерской
бумаги пополам в
на заглавной странице — большими красивыми печатными буквами
вывел чернилами...
Утро. Десять часов. Моя maman наливает мне стакан кофе. Я выпиваю и выхожу
на балкончик, чтобы тотчас же приняться за диссертацию. Беру чистый лист
бумаги, макаю перо в чернила и
вывожу заглавие: «Прошедшее и будущее собачьего налога». Немного подумав, пишу: «Исторический обзор. Судя по некоторым намекам, имеющимся у Геродота и Ксенофонта, собачий налог ведет свое начало от…»
В нем
вывела по пунктам, что, вследствие варварских и неслыханных гонений ее со двора, лишения ее несколько дней пищи и несколько ночей сна, не взирая ни
на пол, ни
на девическое, сиротское состояние и высокое звание ее, и вследствие неминуемых через то расходов
на переезд, в том числе и за гербовую
бумагу на прошение, которое собиралась писать, она, нижеименованная Чечеткина, отказывается платить хозяину деньги за двадцать два дня, пять часов и тридцать две минуты.
Генерал-губернатор Южного края, здоровый немец с опущенными книзу усами, холодным взглядом и безвыразительным лицом, в военном сюртуке, с белым крестом
на шее, сидел вечером в кабинете за столом с четырьмя свечами в зеленых абажурах и пересматривал и подписывал
бумаги, оставленные ему правителем дел. «Генерал-адъютант такой-то», —
выводил он с длинным росчерком и откладывал.
Пизонский взял в руки перо, сначала его послюнил, потом обмакнул, потом положил
на бумагу руку, а
на руку налегнул правой щекою, долго
выводил пером разные разводы и, наконец, воскликнул: «Есть!»
Девочка осторожно обмакивает перо и старательно
выводит на тоненьком листке дешевой почтовой
бумаги...
Если б мир был нарисован
на бумаге, то можно было бы подумать, что здесь позади меня кончается рисунок, а дальше идет еще не тронутая карандашом белая
бумага; и с тою потребностью чертить, оставлять следы, рисунок, которая является у людей перед всякой ровной нетронутой поверхностью, я снял с правой руки перчатку и пальцем крупно
вывел на холодном снегу...