Неточные совпадения
— Да. И Алина. Все. Ужасные
вещи рассказывал Константин
о своей матери. И
о себе, маленьком. Так странно было: каждый
вспоминал о себе, точно
о чужом. Сколько ненужного переживают люди!
Погостив с Лизою у Женни во время приведения в порядок общественного Дома, старушка совершенно упилась мирными прелестями тихого семейного житья, к которому она привыкла, и не могла без трепета
вспомнить о гражданском Доме и житье под командою Белоярцева, при новых, совершенно неприятных ей порядках. Она просила, умоляла Лизу позволить ей увезти оттуда все их
вещи; плакала, бранилась и, наконец, объявила...
Санин
вспомнил также, как он потом —
о, позор! — отправил полозовского лакея за своими
вещами во Франкфурт, как он трусил, как он думал лишь об одном: поскорей уехать в Париж, в Париж; как он, по приказанию Марьи Николаевны, подлаживался и подделывался к Ипполиту Сидорычу — и любезничал с Дöнгофом, на пальце которого он заметил точно такое же железное кольцо, какое дала ему Марья Николаевна!!!
Вспоминались ему какие-то несвязные
вещи, ни к чему не подходящие: то он думал, например,
о старых стенных часах, которые были у него лет пятнадцать назад в Петербурге и от которых отвалилась минутная стрелка; то
о развеселом чиновнике Мильбуа и как они с ним в Александровском парке поймали раз воробья, а поймав,
вспомнили, смеясь на весь парк, что один из них уже коллежский асессор.
Не успел я произнести эти слова… и вдруг
вспомнил! Да, это оно, оно самое! Помилуйте! ведь еще в школе меня и моих товарищей по классу сочинение заставляли писать на тему:"
Вещий сон Рюрика"…
о, господи!
— Да; вот заметьте себе, много, много в этом скудости, а мне от этого пахнэло русским духом. Я
вспомнил эту старуху, и стало таково и бодро и приятно, и это бережи моей отрадная награда. Живите, государи мои, люди русские в ладу со своею старою сказкой. Чудная
вещь старая сказка! Горе тому, у кого ее не будет под старость! Для вас вот эти прутики старушек ударяют монотонно; но для меня с них каплет сладких сказаний источник!..
О, как бы я желал умереть в мире с моею старою сказкой.
Если ребёнок часто слышит одно и та же слово, соединяемой с видам какого-нибудь предмета, то оба представления — и названия, и самого предмета — сближаются в его голове, так что, при названии
вещи, он может
вспомнить её вид и понять,
о нем идёт речь.
Лицо Егорушки оставалось добродушным, точно он рассказывал самую обыкновенную
вещь. Именно это добродушие и покоробило Половецкого, напомнив ему целый ряд сцен и эпизодов из последней турецкой войны, в которой он принимал участие. Да, он видел все ужасы войны и тоже был ранен, как Егорушка, но не мог
вспомнить о всем пережитом с его равнодушием.
Я за то ее и люблю, что уж коли примется сечь, так отделает!»
О самом сынке батюшка
вспоминает такие приятные
вещи.
«Пьер часто потом
вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе
о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и
вещи, но, напротив, во внутренних сомнениях и противоречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
Что касается до Горданова, Подозерова и Висленева, то
о них
вспомнили только на другой день и, ввиду болезненного состояния Горданова и Подозерова, подчинили их домашнему аресту в их собственных квартирах; когда же пришли к Висленеву с тем, чтобы пригласить его переехать на гауптвахту, то нашли в его комнате только обрывки газетных листов, которыми Иосаф Платонович обертывал
вещи; сам же он еще вчера вечером уехал бог весть куда.
Человек
вспоминает о рае в прошлом, в генезисе мировой жизни, он мечтает
о рае в будущем, в конце
вещей, и вместе с тем с ужасом предчувствует ад.
И когда я сидел у Плетнева в его кабинете — она вошла туда и, узнав, кто я, стала
вспоминать о нашей общей родственнице и потом сейчас же начала говорить мне очень любезные
вещи по поводу моей драмы"Ребенок", только что напечатанной в январской книжке"Библиотеки для чтения"за 1861 год.
Он все знал, начал указывать ей на портреты работы старых русских мастеров. И фамилий она таких никогда не слыхала. Постояли они потом перед этюдами Иванова. Рубцов много ей рассказывал про этого художника, про его жизнь в Италии, спросил: помнит ли она воспоминания
о нем Тургенева? Тася
вспомнила и очень этому обрадовалась. Также и про Брюллова говорил он ей, когда они стояли перед его
вещами.
Это была устная, «острожная словесность», но нынче
вспомнили и
о «скасках» и дали недавно русскому обществу любопытный и будто бы последний образчик такого произведения, которое очень понравилось самой сильной современной русской газете, которая указала на это, как на прекрасную и достойную внимания
вещь.
Пьер часто потом
вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе
о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и
вещи, но напротив, во внутренних сомнениях и противоречиях, прибегал к тому взгляду, который имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.