Неточные совпадения
Были среди них люди, ставшие революционерами потому, что искренно считали себя обязанными бороться с существующим злом; но были и такие, которые избрали эту деятельность из эгоистических, тщеславных мотивов; большинство же было привлечено к революции знакомым Нехлюдову по
военному времени желанием опасности, риска, наслаждением игры своей жизнью — чувствами, свойственными самой обыкновенной энергической
молодежи.
Когда я наблюдаю современное поколение
молодежи, увлеченное милитаризацией и идеалом
военного, то это вызывает во мне особенное раздражение, потому что я получил
военное воспитание, испытал на себе
военную дисциплину, знаю, что такое значит принадлежать к
военному коллективу.
Романтизм, которым питалось настроение восставшей тогда панской
молодежи, — плохая
военная школа. Они вдохновлялись умершим прошлым, тенями жизни, а не самой жизнью… Грубое, прозаическое наступление толпы мужиков и казаков ничем не напоминало красивых батальных картин… И бедняга Стройновский поплатился за свое доверие к историческому романтизму…
Можно было предположить, что между ними многие и хмельные, хотя на вид некоторые были в франтовских и изящных костюмах; но тут же были люди и весьма странного вида, в странном платье, с странно воспламененными лицами; между ними было несколько
военных; были и не из
молодежи; были комфортно одетые, в широко и изящно сшитом платье, с перстнями и запонками, в великолепных смоляно-черных париках и бакенбардах и с особенно благородною, хотя несколько брезгливою осанкой в лице, но от которых, впрочем, сторонятся в обществе как от чумы.
Давно пригнанные парадные мундиры спешно, в последний раз, примерялись в цейхгаузах. За тяжелое время непрестанной гоньбы
молодежь как будто выросла и осунулась, но уже сама невольно чувствует, что к ней начинает прививаться та
военная прямизна и подтянутость, по которой так нетрудно узнать настоящего солдата даже в вольном платье.
— Тише! Бога ради тише! Что вы? Я не слышал, что вы сказали… не хочу знать… не знаю… Боже мой! до чего мы дожили! какой разврат! Ну что после этого может быть священным для нашей безумной
молодежи? Но извините: мне надобно исполнить приказание генерала Дерикура. Милостивый государь! — продолжал жандарм, подойдя к Рославлеву, — на меня возложена весьма неприятная обязанность; но вы сами
военный человек и знаете, что долг службы… не угодно ли вам идти со мною?
Впервые учредилась милиция по всей России;
молодежь бросилась в
военную службу, и некоторые из пансионеров, особенно из своекоштных студентов, подали просьбы об увольнении их из университета для поступления в действующую армию, в том числе и мой друг, Александр Панаев, с старшим братом своим, нашим лириком, Иваном Панаевым.
Возвращаясь домой в следующий вечер, табун наткнулся на хозяина с гостем. Жулдыба, подходя к дому, покосилась на две мужские фигуры: один был молодой хозяин в соломенной шляпе, другой высокий, толстый, обрюзгший
военный. Старуха покосилась на людей и, прижав, прошла подле него; остальные —
молодежь — переполошились, замялись, особенно когда хозяин с гостем нарочно вошли в середину лошадей, что-то показывая друг другу и разговаривая.
Правда, правда, тысячу раз правда твоя, господин мусье! Ну, что было бы из меня, если бы я продолжал
военную службу? Мучился бы, изнемогал, а все бы не дошел выше господина капрала. Теперь же — даже губернатором могу быть! Состояние у меня отличное, могу найти двух-трех с большими познаниями людей, буду им платить щедро и служил бы отлично. Подите же вы с теперешнею
молодежью! И слышать не хотят. Все бы им самим служить, не как предки наши… Портится свет!
— А наша
молодежь из
военной академии. Люди простые, честные и хорошие, и — повторяю — очень будут рады нам. Катимте!
Известно, что в «Войне и мире» под именем графа Николая Ильича Ростова выведен отец Толстого, граф Николай Ильич Толстой. В начале романа мы знакомимся с Ростовым как раз в то время, когда Николаю около шестнадцати лет и он только собирается вступить на
военную службу. В гостиной сидят «большие» и чопорно разговаривают. Вдруг с бурною волною смеха и веселья врывается
молодежь — Наташа и Соня, Борис и Николай. Мила и трогательна их детская, чистая влюбленность друг в друга.
Большинство было привлечено к революции знакомым Нехлюдову по
военному времени желанием опасности, риска, наслаждением игры своею жизнью, — чувствами свойственными самой обыкновенной энергической
молодежи».
Всё это, конечно, хорошо, лучшего и не нужно, но беда в том, что отставной
военный обрадовался
молодежи не в меру.
От
военных старались не отставать и статские, и эта буйная «золотая
молодежь» того времени, эти тогдашние «шуты» и «саврасы без узды» носили название «питерских блазней».
На какие средства он жил было его тайной, имений ни родовых, ни благоприобретенных за ним не числилось, определенных занятий, выражаясь языком полицейским, он не имел, а между тем был одет всегда более чем прилично и даже подчас не стеснялся довольно значительными тратами, что давало ему возможность втираться в среду
молодежи высшего круга, среди которой он предпочитал
военных.
Среди
молодежи того времени, по большей части
военной, возникла мысль, вскоре приведенная в исполнение, основать тайное общество: «Союз спасения, или истинных и верных сынов отечества», который с течением времени был заменен «Союзом благодействия».
На лицах
молодежи, особенно
военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: «уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё-таки за нами будущность».