В России сейчас образовалось три течения: одно хочет безусловно, без торга и без расчета спасать родину, в которой видит
вечную ценность, и требует дисциплины в армии в целях патриотических и национальных; другое хочет спасать родину условно, и расчетливо договаривается о том, чтобы родина была подчинена «революции» и «демократии», требует исключительно «революционной» дисциплины; третье безусловно предает родину и требует истребления ее во имя всемирной революции.
Неточные совпадения
Много раз говорилось, что творчество
ценностей совсем не нужно для спасения души в
вечной жизни.
В ней есть
вечные мистические реакции против всякой культуры, против личного начала, против прав и достоинства личности, против всяких
ценностей.
Но самая идея
вечных адских мук, безобразная и садичная, но представляющая сложную философскую проблему, в сущности, лишает
ценности духовную и моральную жизнь человека.
Остается
вечной истиной, что человек в том лишь случае сохраняет свою высшую
ценность, свою свободу и независимость от власти природы и общества, если есть Бог и Богочеловечество.
Она имеет положительное значение, когда
вечными началами признается свобода, справедливость, братство людей, высшая
ценность человеческой личности, которую нельзя превращать в средство, и имеет отрицательное значение, когда такими началами признаются относительные исторические, социальные и политические формы, когда эти относительные формы абсолютизируются, когда исторические тела, представляющиеся «органическими», получают санкцию священных, например монархия или известная форма собственности.
Иначе это можно выразить так, что
вечными началами общественной жизни являются
ценности, реализуемые в субъективном духе, а не тела, реализуемые в объективации истории.
Существует
вечный конфликт между
ценностями культуры и
ценностями государства и общества.
В этом восстании есть
вечная правда, правда о том, что единичная личность и её судьба есть бóльшая
ценность, чем мировой порядок, чем гармония целого, чем отвлеченное бытие.
Личность есть носитель и творец сверхличных
ценностей, и только это созидает ее цельность, единство и
вечное значение.
Надчеловеческого и внечеловеческого идеального добра и идеальных
ценностей, неподвижных и
вечных, не существует.
Если трагедия любви возникла от столкновения
ценности любви с социальными институтами, связывающими человека, с порабощающей волей родителей, с невозможностью развода, с боязнью общественного мнения и пр., то это не есть еще чистая и
вечная стихия трагического.
Творческая этика призывает не к творчеству временных, преходящих, тленных благ и
ценностей, способствующих забвению о смерти, конце и суде, а к творчеству
вечных, непреходящих, бессмертных благ и
ценностей, способствующих победе над вечностью и подготовляющих человека к концу.
Чистая трагедия возникает, когда люди совершенно свободны и когда происходит столкновение
ценностей —
ценности любви с
ценностью свободы, или творческого призвания, или высшей
ценности любви к Богу и божественному совершенству, когда приходится бороться за
вечный богоподобный образ человека, с которым любовь связана, но с которым она может и вступить в конфликт.
Человеческая личность и ее
вечная судьба приносятся в жертву идее,
ценности, мировому духу, мировому разуму и т. п.
Честь блюдет
ценность божественную и потому является одной из
вечных основ морали.
От отверг все
вечное и в старом «буржуазном» мире, все непреходящие
ценности, и принял все тленное от него, все его корысти, все его духовное рабство.