Неточные совпадения
Пропил он и прогулял все, всем задолжал на Сечи и,
в прибавку к тому, прокрался, как
уличный вор: ночью утащил из чужого куреня всю козацкую сбрую и заложил шинкарю.
На этот раз ему удалось добраться почти к руке девушки, державшей угол страницы; здесь он застрял на слове «смотри», с сомнением остановился, ожидая нового шквала, и действительно едва избег неприятности, так как Ассоль уже воскликнула: «Опять жучишка… дурак!..» — и хотела решительно сдуть гостя
в траву, но вдруг случайный переход взгляда от одной крыши к другой открыл ей на синей морской щели
уличного пространства белый корабль с алыми парусами.
Уличным, дребезжащим, но довольно приятным и сильным голосом она выпевала романс,
в ожидании двухкопеечника из лавочки.
Оглядевшись еще раз, он уже засунул и руку
в карман, как вдруг у самой наружной стены, между воротами и желобом, где все расстояние было шириною
в аршин, заметил он большой неотесанный камень, примерно, может быть, пуда
в полтора весу, прилегавший прямо к каменной
уличной стене.
— Я люблю, — продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе не об
уличном пении говорил, — я люблю, как поют под шарманку
в холодный, темный и сырой осенний вечер, непременно
в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные лица; или, еще лучше, когда снег мокрый падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают…
Действительно, была попытка нарядить детей
в костюм, как наряжаются
уличные певцы и певицы.
Она была тоже
в лохмотьях; наряд ее был грошовый, но разукрашенный по-уличному, под вкус и правила, сложившиеся
в своем особом мире, с ярко и позорно выдающеюся целью.
Несколько смешна была ее преувеличенная чистоплотность, почти болезненное отвращение к пыли, сору,
уличной грязи; прежде чем сесть, она пытливо осматривала стул, кресло, незаметно обмахивая платочком сидение; подержав
в руке какую-либо вещь, она тотчас вытирала пальцы.
Много пил чаю, рассказывал
уличные и трактирные сценки, очень смешил ими Варвару и утешал Самгина, поддерживая его убеждение, что, несмотря на суету интеллигенции, жизнь,
в глубине своей, покорно повинуется старым, крепким навыкам и законам.
В годы своего студенчества он мудро и удачно избегал участия
в уличных демонстрациях, но раза два издали видел, как полиция разгоняла, арестовывала демонстрантов, и вынес впечатление, что это делалось грубо, отвратительно.
Не только эти нуждались
в грозном окрике, нуждался
в нем и Лютов, заслуживали окрика и многие студенты, но эти
уличные, подвальные, кошмарные особенно возмущали Самгина своим озорством.
Шагов сотню поручик очень горячился, бодрился и храбрился; он уверял, что «так нельзя», что тут «из пятелтышки», и проч., и проч. Но наконец начал что-то шептать городовому. Городовой, человек рассудительный и видимо враг
уличных нервностей, кажется, был на его стороне, но лишь
в известном смысле. Он бормотал ему вполголоса на его вопросы, что «теперь уж нельзя», что «дело вышло» и что «если б, например, вы извинились, а господин согласился принять извинение, то тогда разве…»
Я думал, что это обыкновенная
уличная сцена, ссора какая-нибудь, но тут случился англичанин, который растолковал мне, что империалисты хватают всякого, кто оплошает, и
в качестве мятежника ведут
в лагерь, повязав ему что-нибудь красное на голову как признак возмущения.
Эта
уличная женщина — вонючая, грязная вода, которая предлагается тем, у кого жажда сильнее отвращения; та,
в театре, — яд, который незаметно отравляет всё, во что попадает.
Как бы там ни было, молодой человек не потерялся нисколько и добился-таки работы, сперва уроками
в двугривенный, а потом бегая по редакциям газет и доставляя статейки
в десять строчек об
уличных происшествиях, за подписью «Очевидец».
Дай мне силу сделаться опять
уличной женщиной
в Париже, я не прошу у тебя ничего другого, я недостойна ничего другого, но освободи меня от этих людей, от этих гнусных людей!
— Гнусные люди! гадкие люди! я была два года
уличною женщиной
в Париже, я полгода жила
в доме, где собирались воры, я и там не встречала троих таких низких людей вместе!
Подписчиков было немного, но
уличная продажа была велика,
в день продавалось от тридцати пяти тысяч до сорока тысяч экземпляров.
У окна сидел, развалясь, какой-то «друг дома», лакей или дежурный чиновник. Он встал, когда я взошел, вглядываясь
в его лицо, я узнал его, мне эту противную фигуру показывали
в театре, это был один из главных
уличных шпионов, помнится, по фамилии Фабр. Он спросил меня...
Я бросился домой. Разъедающая злоба кипела
в моем сердце, это чувство бесправия, бессилия, это положение пойманного зверя, над которым презрительный
уличный мальчишка издевается, понимая, что всей силы тигра недостаточно, чтоб сломить решетку.
Охотники до реабилитации всех этих дам с камелиями и с жемчугами лучше бы сделали, если б оставили
в покое бархатные мебели и будуары рококо и взглянули бы поближе на несчастный, зябнущий, голодный разврат, — разврат роковой, который насильно влечет свою жертву по пути гибели и не дает ни опомниться, ни раскаяться. Ветошники чаще
в уличных канавах находят драгоценные камни, чем подбирая блестки мишурного платья.
Но вечернее
уличное движение было
в полном разгаре, и Людмила Андреевна беспрестанно вскрикивала, боясь, что на нее налетят сани.
Немало этот приказ вызвал
уличных скандалов, и немало от него произошло пожаров: курильщики
в испуге бросали папиросы куда попало.
Еще
в екатерининские времена она была заключена
в подземную трубу: набили свай
в русло речки, перекрыли каменным сводом, положили деревянный пол, устроили стоки
уличных вод через спускные колодцы и сделали подземную клоаку под улицами.
Ночь была непроглядная. Нигде ни одного фонаря, так как по думскому календарю
в те ночи, когда должна светить луна,
уличного освещения не полагалось, а эта ночь по календарю считалась лунной. А тут еще вдобавок туман. Он клубился над кустами, висел на деревьях, казавшихся от этого серыми призраками.
В конце прошлого века о правилах
уличного движения
в столице и понятия не имели: ни правой, ни левой стороны не признавали, ехали — кто как хотел, сцеплялись, кувыркались… Круглые сутки стоял несмолкаемый шум.
Я дал распоряжение перенести лестницу на два пролета вперед; она поползла вверх. Я полюбовался голубым небом, и через минуту, утопая выше колен
в грязи и каких-то обломках и переползая
уличные отбросы, мы зашагали дальше.
В 1887 году, когда к студенческому уставу были прибавлены циркуляры, ограничивавшие поступление
в университет, когда инспекция и педеля, эти университетские сыщики, вывели из терпения студентов, опять произошли крупные
уличные демонстрации, во время которых было пущено
в ход огнестрельное оружие, но и это для большой публики прошло незаметно.
Рыцари, разбойники, защитники невинности, прекрасные дамы — все это каким-то вихрем, точно на шабаше, мчалось
в моей голове под грохот
уличного движения и обрывалось бессвязно, странно, загадочно, дразня, распаляя, но не удовлетворяя воображение.
Меня и не тянула улица, если на ней было тихо, но когда я слышал веселый ребячий гам, то убегал со двора, не глядя на дедов запрет. Синяки и ссадины не обижали, но неизменно возмущала жестокость
уличных забав, — жестокость, слишком знакомая мне, доводившая до бешенства. Я не мог терпеть, когда ребята стравливали собак или петухов, истязали кошек, гоняли еврейских коз, издевались над пьяными нищими и блаженным Игошей Смерть
в Кармане.
Тем не менее, даже последние, самые тихие звуки песни, почти терявшиеся среди
уличного шума, достигая человеческого слуха, поражали всякого громадностью заключенного
в них непосредственного страдания.
Паншин торжественно раскланялся со всеми, а на крыльце, подсаживая Варвару Павловну
в карету, пожал ей руку и закричал вслед: «Au revoir!» [До свиданья! (фр.)] Гедеоновский сел с ней рядом; она всю дорогу забавлялась тем, что ставила будто не нарочно кончик своей ножки на его ногу; он конфузился, говорил ей комплименты; она хихикала и делала ему глазки, когда свет от
уличного фонаря западал
в карету.
Еще выше надо всем этим возвышался выступавший из крыши фронтон с одним полукруглым окном,
в котором хотя и держалась дубовая рама с остатками разбитых зеленоватых стекол, но теперь единственное противодействие ветрам и непогодам представляла снова часто повторяющаяся с
уличной стороны этого дома железная решетка.
Любка знала цену этим насмешкам, потому что
в свою очередь жилицы публичных домов тоже с величайшим презрением относятся к
уличным проституткам, обзывая их «босявками» и «венеричками».
Вместе с Нюрой она купила барбарисовых конфет и подсолнухов, и обе стоят теперь за забором, отделяющим дом от улицы, грызут семечки, скорлупа от которых остается у них на подбородках и на груди, и равнодушно судачат обо всех, кто проходит по улице: о фонарщике, наливающем керосин
в уличные фонари, о городовом с разносной книгой под мышкой, об экономке из чужого заведения, перебегающей через дорогу
в мелочную лавочку…
С месяц Сергей Иванович перебивался кое-как, с хлеба на воду, где-то на задворках Темниковской улицы, таская время от времени
в редакцию «Отголосков» заметки об
уличных происшествиях или смешные сценки из камер мировых судей.
Она была нерасчетлива и непрактична
в денежных делах, как пятилетний ребенок, и
в скором времени осталась без копейки, а возвращаться назад
в публичный дом было страшно и позорно. Но соблазны
уличной проституции сами собой подвертывались и на каждом шагу лезли
в руки. По вечерам, на главной улице, ее прежнюю профессию сразу безошибочно угадывали старые закоренелые
уличные проститутки. То и дело одна из них, поравнявшись с нею, начинала сладким, заискивающим голосом...
Падение невинных душ
в домах терпимости или у
уличных одиночек совершается гораздо чаще, чем обыкновенно думают.
И все эти Генриетты Лошади, Катьки Толстые, Лельки Хорьки и другие женщины, всегда наивные и глупые, часто трогательные и забавные,
в большинстве случаев обманутые и исковерканные дети, разошлись
в большом городе, рассосались
в нем. Из них народился новый слой общества слой гулящих
уличных проституток-одиночек. И об их жизни, такой же жалкой и нелепой, но окрашенной другими интересами и обычаями, расскажет когда-нибудь автор этой повести, которую он все-таки посвящает юношеству и матерям.
Повесили наконец и передний занавес. Симонов принялся его опускать и поднимать особенно приделанными бечевками на блоках. Павел (когда занавес поднимался) входил и выходил со сцены
в нарисованные им двери, отворял и затворял им же нарисованные окна. Зрителей и на это зрелище набралось довольно: жена Симонова, Ванька, двое каких-то
уличных мальчишек; все они ахали и дивились.
— Знаю!.. — ответила ей мать не без гордости. Выйдя из ворот, она остановилась на минуту, поправляя платок, и незаметно, но зорко оглянулась вокруг. Она уже почти безошибочно умела отличить шпиона
в уличной толпе. Ей были хорошо знакомы подчеркнутая беспечность походки, натянутая развязность жестов, выражение утомленности и скуки на лице и плохо спрятанное за всем этим опасливое, виноватое мерцание беспокойных, неприятно острых глаз.
Наши поэты уже не витают более
в эмпиреях: они спустились на землю; они с нами
в ногу идут под строгий механический марш Музыкального Завода; их лира — утренний шорох электрических зубных щеток и грозный треск искр
в Машине Благодетеля, и величественное эхо Гимна Единому Государству, и интимный звон хрустально-сияющей ночной вазы, и волнующий треск падающих штор, и веселые голоса новейшей поваренной книги, и еле слышный шепот
уличных мембран.
Между тем Тыбурций быстро отпер входную дверь и, остановившись на пороге,
в одну секунду оглядел нас обоих своими острыми рысьими глазами. Я до сих пор помню малейшую черту этой сцены. На мгновение
в зеленоватых глазах,
в широком некрасивом лице
уличного оратора мелькнула холодная и злорадная насмешка, но это было только на мгновение. Затем он покачал головой, и
в его голосе зазвучала скорее грусть, чем обычная ирония.
Вонь, грязь, кучи ребят, ползающих
в уличной пыли.
Горячее солнце, выкатываясь на небо, жгло пыльные улицы, загоняя под навесы юрких детей Израиля, торговавших
в городских лавках; «факторы» лениво валялись на солнцепеке, зорко выглядывая проезжающих; скрип чиновничьих перьев слышался
в открытые окна присутственных мест; по утрам городские дамы сновали с корзинами по базару, а под вечер важно выступали под руку со своими благоверными, подымая
уличную пыль пышными шлейфами.
И длится эта изнурительная канитель целыми годами и находит доступ
в публику то при помощи
уличных слухов, то при посредстве газетных известий. У Подхалимова дыханье
в зобу сперло от внутреннего ликованья; он со всеми курьерами передружился, лишь бы подслушивали у дверей и сообщали ему самые свежие новости.
Притом же, чтобы не переврать петербургскую новость, надо стоять на высоте ее, знать отношения, управляющие людьми и делами, уметь не приписать известному лицу того, что ему несвойственно, одним словом, обработать
уличный слух
в таком виде, чтобы он не поражал своим неправдоподобием.
Я с особенной настойчивостью останавливаюсь на
уличной жизни, во-первых, потому, что она всего больше доступна наблюдению, а во-вторых, потому, что
в городе, имеющем претензию быть кульминационным пунктом целой империи,
уличная жизнь, по мнению моему, должна преимущественно отражать на себе степень большей или меньшей эмансипации общества от уз.
Прежде чем глаз пресытится всеми этими
уличными изяществами, какая возможность скуке проникнуть
в сердце даже одинокого человека?
По крайней мере, я не знаю ни одного случая, чтобы gardien de la paix, [полицейский] доведенный до неистовства назойливостью крикунов, дал
в зубы какому-нибудь marchande de coco [продавцу настойки из лакрицы] или назвал «курицыной дочерью» marchande de quatre saisons. [
уличную торговку фруктами и овощами]