Неточные совпадения
Вот это и начал эксплуатировать Федор Павлович, то есть отделываться малыми подачками, временными высылками, и
в конце концов так случилось, что когда, уже года четыре спустя, Митя, потеряв терпение, явился
в наш
городок в другой раз, чтобы совсем уж покончить дела с родителем, то вдруг оказалось, к его величайшему изумлению, что у него уже ровно нет ничего, что и сосчитать даже трудно, что он перебрал уже деньгами всю стоимость своего имущества у Федора Павловича, может быть еще даже сам должен ему; что по таким-то и таким-то сделкам,
в которые сам тогда-то и тогда пожелал вступить, он и права не имеет требовать ничего более, и проч., и проч.
Уже
в конце восьмидесятых годов он появился
в Москве и сделался постоянным сотрудником «Русских ведомостей» как переводчик, кроме того, писал
в «Русской мысли».
В Москве ему жить было рискованно, и он ютился по маленьким ближайшим
городкам, но часто наезжал
в Москву, останавливаясь у друзей.
В редакции, кроме самых близких людей, мало кто знал его прошлое, но с друзьями он делился своими воспоминаниями.
Он был свидетелем усмирения мятежа и казни зачинщиков, уходил на время
в Иргизские скиты; оттуда,
в конце 1772 года, послан был для закупки рыбы
в Яицкий
городок, где и стоял у казака Дениса Пьянова.
В Саратове находился тогда Державин. Он отряжен был (как мы уже видели)
в село Малыковку, дабы оттуда пресечь дорогу Пугачеву
в случае побега его на Иргиз. Державин, известясь о сношениях Пугачева с киргиз-кайсаками, успел отрезать их от кочующих орд по рекам Узеням и намеревался идти на освобождение Яицкого
городка; но был предупрежден генералом Мансуровым.
В конце июля прибыл он
в Саратов, где чин гвардии поручика, резкий ум и пылкий характер доставили ему важное влияние на общее мнение.
Кто живал
в Сокольниках, тот знает, что к
концу лета они делаются очень похожими на маленький уездный
городок.
Вот
в этом-то
городке,
в конце января, непогожим метелистым вечером я сидел за письменным столом
в гостинице «Орел», или по-тамошнему «Тараканья щель», где я был единственным постояльцем.
Прошло лет 20-ть. Строгоновы-купцы еще сильнее разбогатели, и мало им стало той земли на 140 верст. Захотели они еще более земли. Верст за 100 от них были высокие горы Уральские, и за этими горами, прослышали они, есть прекраснейшая земля, и земле той
конца нет. Владел этой землей сибирский князек Кучум. Кучум
в прежнее время покорился царю русскому, а потом стал бунтовать и грозил разорить Строгоновские
городки.
В городке этом нашли казаки много добра, скотины, ковров, мехов и меду много, похоронили мертвых, отдохнули, забрали добро с собой и поплыли дальше. Недалеко проплыли, смотрят — на берегу как город стоит, войска конца-края не видать, и все войско окопано канавой, и канава лесом завалена. Остановились казаки. Стали думать; собрал Ермак круг. «Ну, что, ребята, как быть?»
С домом оставалось только развязаться, тогда бы и дело с
концом, но продать большой дом
в маленьком
городке — не лапоть сплести.
Павел Петрович проводил
в этом своем любимом
городке ежегодно
конец лета и начало осени.