Неточные совпадения
Тут увидел я, что
между людьми случайными и
людьми почтенными бывает иногда неизмеримая разница, что в большом свете водятся премелкие души и что с великим просвещением можно
быть великому скареду.
Сгоревших
людей оказалось с десяток, в том числе двое взрослых; Матренку же, о которой накануне
был разговор, нашли спящею на огороде
между гряд.
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих
людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого не
было. Эти
люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти женщины остаются в презрении и не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую
между семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
Он
был совершенно новый
человек в кругу дворян, но, очевидно, имел успех и не ошибался, думая, что приобрел уже влияние
между дворянами.
Левин слушал их и ясно видел, что ни этих отчисленных сумм, ни труб, ничего этого не
было и что они вовсе не сердились, а что они
были все такие добрые, славные
люди, и так всё это хорошо, мило шло
между ними.
Михаил Васильевич Слюдин, правитель дел,
был простой, умный, добрый и нравственный
человек, и в нем Алексей Александрович чувствовал личное к себе расположение; но пятилетняя служебная их деятельность положила
между ними преграду для душевных объяснений.
Он не знал, что его образ действий относительно Кити имеет определенное название, что это
есть заманиванье барышень без намерения жениться и что это заманиванье
есть один из дурных поступков, обыкновенных
между блестящими молодыми
людьми, как он.
Левин часто замечал при спорах
между самыми умными
людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к сознанию того, что то, что они долго бились доказать друг другу, давным давно, с начала спора,
было известно им, но что они любят разное и потому не хотят назвать того, что они любят, чтобы не
быть оспоренными.
Речь шла о модном вопросе:
есть ли граница
между психическими и физиологическими явлениями в деятельности
человека и где она?
Сережа, и прежде робкий в отношении к отцу, теперь, после того как Алексей Александрович стал его звать молодым
человеком и как ему зашла в голову загадка о том, друг или враг Вронский, чуждался отца. Он, как бы прося защиты, оглянулся на мать. С одною матерью ему
было хорошо. Алексей Александрович
между тем, заговорив с гувернанткой, держал сына за плечо, и Сереже
было так мучительно неловко, что Анна видела, что он собирается плакать.
Как бы пробудившись от сна, Левин долго не мог опомниться. Он оглядывал сытую лошадь, взмылившуюся
между ляжками и на шее, где терлись поводки, оглядывал Ивана кучера, сидевшего подле него, и вспоминал о том, что он ждал брата, что жена, вероятно, беспокоится его долгим отсутствием, и старался догадаться, кто
был гость, приехавший с братом. И брат, и жена, и неизвестный гость представлялись ему теперь иначе, чем прежде. Ему казалось, что теперь его отношения со всеми
людьми уже
будут другие.
Между Нордстон и Левиным установилось то нередко встречающееся в свете отношение, что два
человека, оставаясь по внешности в дружелюбных отношениях, презирают друг друга до такой степени, что не могут даже серьезно обращаться друг с другом и не могут даже
быть оскорблены один другим.
Другой
человек был доктор, который тоже
был хорошо расположен к нему; но
между ними уже давно
было молчаливым соглашением признано, что оба завалены делами, и обоим надо торопиться.
Всю дорогу приятели молчали. Левин думал о том, что означала эта перемена выражения на лице Кити, и то уверял себя, что
есть надежда, то приходил в отчаяние и ясно видел, что его надежда безумна, а
между тем чувствовал себя совсем другим
человеком, не похожим на того, каким он
был до ее улыбки и слов: до свидания.
― Это Яшвин, ― отвечал Туровцыну Вронский и присел на освободившееся подле них место.
Выпив предложенный бокал, он спросил бутылку. Под влиянием ли клубного впечатления или выпитого вина Левин разговорился с Вронским о лучшей породе скота и
был очень рад, что не чувствует никакой враждебности к этому
человеку. Он даже сказал ему
между прочим, что слышал от жены, что она встретила его у княгини Марьи Борисовны.
«С братом теперь не
будет той отчужденности, которая всегда
была между нами, — споров не
будет; с Кити никогда не
будет ссор, с гостем, кто бы он ни
был,
буду ласков и добр, с
людьми, с Иваном — всё
будет другое».
Обе несомненно знали, что такое
была жизнь и что такое
была смерть, и хотя никак не могли ответить и не поняли бы даже тех вопросов, которые представлялись Левину, обе не сомневались в значении этого явления и совершенно одинаково, не только
между собой, но разделяя этот взгляд с миллионами
людей, смотрели на это.
И вдруг, вспомнив о раздавленном
человеке в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить середину
между передними и задними колесами и ту минуту, когда середина эта
будет против нее.
Как будто ребенок чувствовал, что
между этим
человеком и его матерью
есть какое-то важное отношение, значения которого он понять не может.
— Да так. Я дал себе заклятье. Когда я
был еще подпоручиком, раз, знаете, мы подгуляли
между собой, а ночью сделалась тревога; вот мы и вышли перед фрунт навеселе, да уж и досталось нам, как Алексей Петрович узнал: не дай господи, как он рассердился! чуть-чуть не отдал под суд. Оно и точно: другой раз целый год живешь, никого не видишь, да как тут еще водка — пропадший
человек!
Однажды, наскучив бостоном и бросив карты под стол, мы засиделись у майора С*** очень долго; разговор, против обыкновения,
был занимателен. Рассуждали о том, что мусульманское поверье, будто судьба
человека написана на небесах, находит и
между нами, христианами, многих поклонников; каждый рассказывал разные необыкновенные случаи pro [за (лат.).] или contra. [против (лат.).]
Признаюсь, я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда
есть какое-то странное отношение
между наружностью
человека и его душою: как будто с потерею члена душа теряет какое-нибудь чувство.
Насчет благовидности уже известно, все они
были люди надежные, чахоточного
между ними никого не
было.
А
между тем появленье смерти так же
было страшно в малом, как страшно оно и в великом
человеке: тот, кто еще не так давно ходил, двигался, играл в вист, подписывал разные бумаги и
был так часто виден
между чиновников с своими густыми бровями и мигающим глазом, теперь лежал на столе, левый глаз уже не мигал вовсе, но бровь одна все еще
была приподнята с каким-то вопросительным выражением.
Раздобаривая почасту с дворовыми
людьми, он,
между прочим, от них разведал, что барин ездил прежде довольно нередко к соседу генералу, что у генерала барышня, что барин
было к барышне, да и барышня тоже к барину… но потом вдруг за что-то не поладили и разошлись.
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как
человек, который весело вышел на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может
быть такого
человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а
между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
Эти «скромности» скрывали напереди и сзади то, что уже не могло нанести гибели
человеку, а
между тем заставляли подозревать, что там-то именно и
была самая погибель.
— Но знаете ли, что такого рода покупки, я это говорю
между нами, по дружбе, не всегда позволительны, и расскажи я или кто иной — такому
человеку не
будет никакой доверенности относительно контрактов или вступления в какие-нибудь выгодные обязательства.
Мужчины почтенных лет,
между которыми сидел Чичиков, спорили громко, заедая дельное слово рыбой или говядиной, обмакнутой нещадным образом в горчицу, и спорили о тех предметах, в которых он даже всегда принимал участие; но он
был похож на какого-то
человека, уставшего или разбитого дальней дорогой, которому ничто не лезет на ум и который не в силах войти ни во что.
А
между тем в существе своем Андрей Иванович
был не то доброе, не то дурное существо, а просто — коптитель неба. Так как уже немало
есть на белом свете
людей, коптящих небо, то почему же и Тентетникову не коптить его? Впрочем, вот в немногих словах весь журнал его дня, и пусть из него судит читатель сам, какой у него
был характер.
Между нами
есть довольно
людей и умных, и образованных, и добрых, но
людей постоянно приятных,
людей постоянно ровного характера,
людей, с которыми можно прожить век и не поссориться, — я не знаю, много ли у нас можно отыскать таких
людей!
Он везде
между нами и, может
быть, только ходит в другом кафтане; но легкомысленно непроницательны
люди, и
человек в другом кафтане кажется им другим
человеком.
— Я никак в том не сомневаюсь, что вы на это дело совершенно
будете согласны, — сказал Чичиков, — потому что это дело совершенно в том роде, как мы сейчас говорили. Совершено оно
будет между солидными
людьми втайне, и соблазна никому.
Все они
были до того нелепы, так странны, так мало истекали из познанья
людей и света, что оставалось только пожимать плечами да говорить: «Господи боже! какое необъятное расстояние
между знаньем света и уменьем пользоваться этим знаньем!» Почти все прожекты основывались на потребности вдруг достать откуда-нибудь сто или двести тысяч.
Herr Frost
был немец, но немец совершенно не того покроя, как наш добрый Карл Иваныч: во-первых, он правильно говорил по-русски, с дурным выговором — по-французски и пользовался вообще, в особенности
между дамами, репутацией очень ученого
человека; во-вторых, он носил рыжие усы, большую рубиновую булавку в черном атласном шарфе, концы которого
были просунуты под помочи, и светло-голубые панталоны с отливом и со штрипками; в-третьих, он
был молод, имел красивую, самодовольную наружность и необыкновенно видные, мускулистые ноги.
Фока, несмотря на свои преклонные лета, сбежал с лестницы очень ловко и скоро, крикнул: «Подавай!» — и, раздвинув ноги, твердо стал посредине подъезда,
между тем местом, куда должен
был подкатить линейку кучер, и порогом, в позиции
человека, которому не нужно напоминать о его обязанности.
— Много
между нами
есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за татарином. Ибо вы сами знаете, что за
человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой совет: идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за веру, сколько
было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет — идти.
Хотя час
был ранний, в общем зале трактирчика расположились три
человека. У окна сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами;
между буфетом и внутренней дверью зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет окна.
Между тем он стоял в приемной, а мимо него ходили и проходили
люди, которым, по-видимому, никакого до него не
было дела.
Ну, однако ж, что может
быть между ними общего? Даже и злодейство не могло бы
быть у них одинаково. Этот
человек очень к тому же
был неприятен, очевидно, чрезвычайно развратен, непременно хитер и обманчив, может
быть, очень зол. Про него ходят такие рассказы. Правда, он хлопотал за детей Катерины Ивановны; но кто знает, для чего и что это означает? У этого
человека вечно какие-то намерения и проекты.
Петр Петрович Лужин, например, самый, можно сказать, солиднейший из всех жильцов, не явился, а
между тем еще вчера же вечером Катерина Ивановна уже успела наговорить всем на свете, то
есть Амалии Ивановне, Полечке, Соне и полячку, что это благороднейший, великодушнейший
человек, с огромнейшими связями и с состоянием, бывший друг ее первого мужа, принятый в доме ее отца и который обещал употребить все средства, чтобы выхлопотать ей значительный пенсион.
Оно тоже, конечно, обидно для молодого
человека с достоинствами и с самолюбием непомерным знать, что
были бы, например, всего только тысячи три, и вся карьера, все будущее в его жизненной цели формируется иначе, а
между тем нет этих трех тысяч.
Самым ужаснейшим воспоминанием его
было то, как он оказался вчера «низок и гадок», не по тому одному, что
был пьян, а потому, что ругал перед девушкой, пользуясь ее положением, из глупо-поспешной ревности, ее жениха, не зная не только их взаимных
между собой отношений и обязательств, но даже и человека-то не зная порядочно.
— Я, знаете,
человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный
человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то
есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских кружках, если два умные
человека, не слишком еще
между собою знакомые, но, так сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
— Газеты
есть? — спросил он, входя в весьма просторное и даже опрятное трактирное заведение о нескольких комнатах, впрочем довольно пустых. Два-три посетителя
пили чай, да в одной дальней комнате сидела группа,
человека в четыре, и
пили шампанское. Раскольникову показалось, что
между ними Заметов. Впрочем, издали нельзя
было хорошо рассмотреть.
Между ими, кроме самого генерала, не
было ни одного военного
человека.
Между ими на белом коне ехал
человек в красном кафтане, с обнаженной саблею в руке: это
был сам Пугачев.
— Деревья в лесу, — повторила она. — Стало
быть, по-вашему, нет разницы
между глупым и умным
человеком,
между добрым и злым?
Но
между ними
есть одна, до которой не касается
человек, которую не топчет животное: одни птицы садятся на нее и
поют на заре.
— Благодетельница! — воскликнул Василий Иванович и, схватив ее руку, судорожно прижал ее к своим губам,
между тем как привезенный Анной Сергеевной доктор, маленький
человек в очках, с немецкою физиономией, вылезал не торопясь из кареты. — Жив еще, жив мой Евгений и теперь
будет спасен! Жена! жена!.. К нам ангел с неба…