Неточные совпадения
Интересна была она своим знанием веселой жизни людей «большого света»,
офицеров гвардии, крупных бюрократов, банкиров. Она обладала неиссякаемым количеством фактов, анекдотов, сплетен и рассказывала все это с насмешливостью
бывшей прислуги богатых господ, — прислуги, которая сама разбогатела и вспоминает о дураках.
Командиру шкуны и
бывшим в Шанхае
офицерам отдано было приказание торопиться к Saddle Islands для соединения с отрядом.
Нет более в живых также капитана (потом генерала) Лосева, В. А. Римского-Корсакова,
бывшего долго директором Морского корпуса, обоих медиков, Арефьева и Вейриха, лихого моряка Савича, штурманского
офицера Попова. [К этому скорбному списку надо прибавить скончавшегося в последние годы И. П. Белавенеца, служившего в магнитной обсерватории в Кронштадте, и А. А. Халезова, известного под названием «деда» в этих очерках плавания — примеч. Гончарова.]
Бывшие на берегу
офицеры с американского судна сказывали, что они ожидали уже услышать ночью с нашего фрегата пушечные выстрелы, извещающие о критическом положении судна, а английский миссионер говорил, что он молился о нашем спасении.
Офицер требовал, чтобы были надеты наручни на общественника, шедшего в ссылку и во всю дорогу несшего на руках девочку, оставленную ему умершей в Томске от тифа женою. Отговорки арестанта, что ему нельзя в наручнях нести ребенка, раздражили
бывшего не в духе
офицера, и он избил непокорившегося сразу арестанта. [Факт, описанный в книге Д. А. Линева: «По этапу».]
Вот там молодой блестящий
офицер высшего общества, едва начинающий свою жизнь и карьеру, подло, в тиши, безо всякого угрызения совести, зарезывает мелкого чиновника, отчасти
бывшего своего благодетеля, и служанку его, чтобы похитить свой долговой документ, а вместе и остальные денежки чиновника: „пригодятся-де для великосветских моих удовольствий и для карьеры моей впереди“.
Маленькая девчонка,
бывшая на дворе, увидела его и сказала первым прискакавшим полицейским, что зажигатель спрятался в сарае; они ринулись туда с толпой народа и с торжеством вытащили
офицера.
А пристав,
бывший гвардейский
офицер, принужден ему ответить, взяв под козырек, как гостю генерал-губернатора и казначею благотворительного общества, состоящего под высочайшим покровительством…
В своем «Кратком очерке неустройств, существующих на каторге» Власов писал, что в 1871 г., когда он прибыл на остров, его «прежде всего поразило то обстоятельство, что каторжные с разрешения
бывшего генерал-губернатора составляют прислугу начальника и
офицеров».
Третий,
бывший военный матрос, прислан на Сахалин за дисциплинарное преступление: он бросился на
офицера с поднятыми кулаками.
«Торговое дело» и «Торгово-комиссионный склад» — так называется эта скромная лавочка в сохранившихся у меня печатном и рукописном прейскурантах — принадлежит ссыльнопоселенцу Л.,
бывшему гвардейскому
офицеру, осужденному лет 12 тому назад Петербургским окружным судом за убийство.
Райнер весь обращался в слух и внимание, а Ярошиньский все более и более распространялся о значении женщин в истории, цитировал целые латинские места из Тацита, изобличая познания, нисколько не отвечающие званию простого
офицера бывших войск польских, и, наконец, свел как-то все на необходимость женского участия во всяком прогрессивном движении страны.
— Студент Каетан Слободзиньский с Волыня, — рекомендовал Розанову Рациборский, — капитан Тарас Никитич Барилочка, — продолжал он, указывая на огромного
офицера, — иностранец Вильгельм Райнер и мой дядя, старый
офицер бывших польских войск, Владислав Фомич Ярошиньский. С последним и вы, Арапов, незнакомы: позвольте вас познакомить, — добавил Рациборский и тотчас же пояснил: — Мой дядя соскучился обо мне, не вытерпел, пока я возьму отпуск, и вчера приехал на короткое время в Москву, чтобы повидаться со мною.
Не было здесь добродушного седого
офицера бывших войск польских.
— Очень жаль, — сказал он мне, — что между нами существует на этот счет разногласие, но общество наше никак не может терпеть в среде своей
офицера, который унизился до того, что принял в подарок от женщины… шубу! Затем прошу вас уволить меня от дальнейших объяснений и позвольте надеяться, что вы добровольно и как можно скорее исполните просьбу
бывших ваших товарищей!
Трое
офицеров,
бывших в столовой, поздоровались с ним сухо и заговорили между собой вполголоса, так, чтобы он не слышал.
То же выражение читаете вы и на лице этого
офицера, который в безукоризненно белых перчатках проходит мимо, и в лице матроса, который курит, сидя на баррикаде, и в лице рабочих солдат, с носилками дожидающихся на крыльце
бывшего Собрания, и в лице этой девицы, которая, боясь замочить свое розовое платье, по камешкам перепрыгивает через улицу.
В повозке — спереди на корточках сидел денщик в нанковом сюртуке и сделавшейся совершенно мягкой
бывшей офицерской фуражке, подергивавший возжами; — сзади на узлах и вьюках, покрытых попонкой, сидел пехотный
офицер в летней шинели.
Кружок этот составляли четыре
офицера: адъютант Калугин, знакомый Михайлова, адъютант князь Гальцин,
бывший даже немножко аристократом для самого Калугина, подполковник Нефердов, один из так называемых 122-х светских людей, поступивших на службу из отставки под влиянием отчасти патриотизма, отчасти честолюбия и, главное, того, что все это делали; старый клубный московский холостяк, здесь присоединившийся к партии недовольных, ничего не делающих, ничего не понимающих и осуждающих все распоряжения начальства, и ротмистр Праскухин, тоже один из 122-х героев.
Разговор тотчас же замолк, и все,
бывшие в комнате, устремили глаза на харчевницу.
Офицер, ехавший из П., даже подмигнул на нее молодому
офицеру.
Но наступает время, когда и травля начальства и спектакли на открытом воздухе теряют всякий интерес и привлекательность. Первый курс уже отправляется в отпуск. Юнкера старшего курса, которым осталось день, два или три до производства, крепко жмут руки своим младшим товарищам,
бывшим фараонам, и горячо поздравляют их со вступлением в училищное звание господ обер-офицеров.
Училищных
офицеров тоже беспокоит и волнует это замедление. После производства в
офицеры бывшие ученики и прямые подчиненные становятся отрезанным ломтем, больше о них нет ни забот, ни хлопот, ни ответственности, ни даже воспоминаний.
Странным кажется Александрову, что ни у одного из юных подпоручиков нет желания проститься со своими
бывшими командирами и курсовыми
офицерами, зато и у тех как будто нет такого намерения.
Весьма естественно, что, при таком воззрении Людмилы, Ченцов, ловкий, отважный,
бывший гусарский
офицер, превосходный верховой ездок на самых рьяных и злых лошадях, почти вполне подошел к ее идеалу; а за этими качествами, какой он собственно был человек, Людмила нисколько не думала; да если бы и думать стала, так не много бы поняла.
Адмиральша, Сусанна и майор перешли в квартиру Миропы Дмитриевны и разместились там, как всегда это бывает в минуты катастроф, кто куда попал: адмиральша очутилась сидящей рядом с майором на диване и только что не склонившею голову на его плечо, а Сусанне, севшей вдали от них и
бывшей, разумеется, бог знает до чего расстроенною, вдруг почему-то кинулись в глаза чистота, порядок и даже щеголеватость убранства маленьких комнат Миропы Дмитриевны: в зальце, например, круглый стол, на котором она обыкновенно угощала карабинерных
офицеров чаем, был покрыт чистой коломянковой салфеткой; а про гостиную и говорить нечего: не говоря о разных красивых безделушках, о швейном столике с всевозможными принадлежностями, там виднелось литографическое и разрисованное красками изображение Маврокордато [Маврокордато Александр (1791—1865) — греческий патриот, организатор восстания в Миссолонги (1821).], греческого полководца, скачущего на коне и с рубящей наотмашь саблей.
Полторацкий с своим субалтерн-офицером Тихоновым, два
офицера 3-й роты и
бывший кавалергард, разжалованный за дуэль, товарищ Полторацкого по Пажескому корпусу, барон Фрезе.
Там, где шла рубка, солдаты,
бывшие ближе к дороге, выбегали смотреть.
Офицер крикнул на них, но Воронцов остановил его.
Голицын, узнав о такой дерзости чрез полковника Хорвата, преследовавшего Пугачева от самой Татищевой, усилил свое войско
бывшими в Оренбурге пехотными отрядами и казаками; взяв для них последних лошадей у своих
офицеров, немедленно пошел навстречу самозванцу и встретил его в Каргале.
Николин вывел меня в сторону, нас окружили
офицеры, которые уже знали, что я
бывший юнкер, известный артист.
По будням князь обыкновенно наслаждался игрою друга, а по праздникам — игрою m-lle Элизы, которая, впрочем, в то время талант свой по преимуществу рассыпала перед
бывшими у них в доме молодыми горными
офицерами, ухаживавшими за ней всем гуртом.
— Нет, детушки! Его благородие — русской
офицер, сын моего
бывшего капитана.
В то время, когда Павел Федорович Фермор сидел у тетки, к ней завернули проездом с
бывшего в тот день в Красном Селе развода три уланские
офицера, из которых один, Карл Пиллар фон Пильхау, начал с сожалением рассказывать, что развод не удался.
Один из этих отрядов обложил усадьбу со стороны леса и отнял у всех находящихся в доме всякую возможность побега; другой, став частию между домом и деревней, а частию вдоль берега Турицы, делал невозможною всякую надежду на какое-нибудь подкрепление или защиту; а третий, имевший в голове своей губернатора,
офицера, оскорбленного Байцурова и драгуна, несколько часов назад
бывшего свидетелем насильственного венчания боярышни с Плодомасовым, прямо подвигался на его разбойничий дом.
Между тем
офицеры начали находить, что дело было не личное, а касалось и полка, а так как
офицеров нашего полка тут был только я, то тем и доказал всем
бывшим в буфете
офицерам и публике, что в полку нашем могут быть
офицеры не столь щекотливые насчет чести своей и полка.
Через два дня она приходит ко мне: «Тут, говорит,
офицер, Ефимович, поручик,
бывший ваш прежний товарищ в полку, замешан».
Гусар А-в, вдруг войдя, громко при всех
бывших тут
офицерах и публике заговорил с двумя своими же гусарами об том, что в коридоре капитан нашего полка Безумцев сейчас только наделал скандалу «и, кажется, пьяный».
С таким звоном ездил один только исправник Медовский,
бывший гусарский
офицер, промотавшийся и истасканный, больной человек, дальний родственник Петра Михайлыча.
Вскоре был напечатан приказ и о том, что трое
офицеров гвардейского саперного баталиона предаются военному суду за содействие, против порядка службы, к уничтожению бумаг, имевшихся при
бывшем студенте Петербургского университета Яковлеве, во время его арестования, 10-го мая, когда означенный Яковлев, придя в казармы лейб-гвардии саперного баталиона, старался возмутить нижних чинов оного.
В низеньком, худощавом старике, старшем штурманском
офицере «Коршуна», Степане Ильиче Овчинникове, адмирал встретил
бывшего сослуживца в Черном море, очень обрадовался, подсел к нему, и они стали вспоминать прошлое, для них одинаково дорогое.
Теперь уже палуба ничем не напоминала о беспорядке,
бывшем на ней десять дней тому назад. На ней царила тишина, обычная на военном судне после спуска флага и раздачи коек. И только из чуть-чуть приподнятого, ярко освещенного люка кают-компании доносился говор и смех
офицеров, сидевших за чаем.
Наскоро простившись с
офицерами,
бывшими в кают-компании, Ашанин выбежал наверх, пожал руку доктора, механика и Лопатина и поднялся на мостик, чтобы откланяться капитану.
К жаркому разговоры особенно оживились, и его величество уже приятельски похлопывал по плечу старшего
офицера и приглашал его запросто зайти во Дворец и попробовать хереса, который недавно привезен ему из «Фриско» (С.-Франциско), а дядя-губернатор, сквозь черную кожу которого пробивалось нечто вроде румянца, звал к себе пробовать портвейн, причем уверял, что очень любит русских моряков, и вспоминал одного русского капитана,
бывшего в Гонолулу год тому назад на клипере «Голубчик», который он перекрестил в «Гутчика», причем главную роль в этих воспоминаниях играло чудное вино, которым угощал его капитан.
Офицерам после долгой и скучной стоянки в Печелийском заливе и после длинного, только что совершенного перехода, во время которого опять пришлось несколько дней посидеть на консервах, хотелось поскорее побывать в интересном городе, о котором много рассказывали в кают-компании и Андрей Николаевич и Степан Ильич,
бывшие в нем во время прежних плаваний, познакомиться с новой страной, оригинальной, совсем не похожей на Европу, с американскими нравами, побывать в театре, послушать музыку, узнать, наконец, что делается на свете, получить весточки из России.
Не избежали, несмотря на взятку, окачивания и
офицеры,
бывшие наверху. После того как все матросы были вымазаны и выкупаны, Нептун велел направить брандспойт на
офицеров, и все, кроме капитана, были вымочены до нитки при дружном и веселом смехе матросов.
Французские
офицеры,
бывшие в Рагузе, получили о ней из Парижа невыгодные известия.
Подобные слухи были распускаемы о мне, когда я жила в Рагузе, распускали их французские
офицеры,
бывшие при князе Радзивиле.
— Если вы знали, то отчего же вы не донесли? — спросил его
офицер,
бывший на именинах.
— Вот, барышня хорошая. Усвойте. Интеллигенция ваша нам ни к чему. Только две нужны категории:
бывшие кадровые
офицеры, — боевики, фронтовики, вот с этим! — Он потряс сжатым кулаком. — Да еще инженеры. Не ваши интеллигенты мяклые, а инженеры американского типа, чтобы умели дело делать, не сантименты разводить. А до профессорских штанов нам нет дела.
— Да, бывают, я это хорошо знаю. Но только, — уж извините, не из рабочих. В Курске, пред нашим отъездом сюда, Михаил хотел освободить одного арестованного, — никаких данных против него. А чекист, потрясая руками: «они всю жизнь нас давили, расстреливали нашего брата-рабочего. И его расстрелять!» Михаилу он показался подозрительным. Велел навести справки. Оказалось, —
бывший жандармский
офицер. Расстреляли.
Командир девятой егерской роты,
бывший у нас в прикрытии, подошел к моим орудиям и, указывая па трех верховых татар, ехавших в это время под лесом, на расстоянии от нас более шестисот сажен, просил, по свойственной всем вообще пехотным
офицерам любви к артиллерийской стрельбе, просил меня пустить по ним ядро или гранату.