Неточные совпадения
Самгин в одной штанине бросился к постели, выхватил из ночного
столика браунинг, но,
бросив его
на постель, надел брюки, туфли, пиджак и снова подбежал к окну; солдат, стрелявший с колена, переваливаясь с бока
на бок, катился по мостовой
на панель, тот, что был впереди его, — исчез, а трое все еще лежали, стреляя.
И он чуть не побежал с террасы. Но племянник Лебедева схватил его за руку и что-то шепнул ему. Тот быстро воротился и, вынув из кармана незапечатанный письменный конверт большого формата,
бросил его
на столик, стоявший подле князя.
Наскучив пробегать глазами десять раз одну и ту же страницу, она нетерпеливо
бросила книгу
на столик и вдруг приметила письмо с адресом
на ее имя и с штемпелем городской почты.
С тарелкой в руках Цирельман обошел все
столики, и каждый зритель
бросал ему копейку или две, добровольно оплачивая только что пережитые сильные ощущения. Те, у кого не было мелочи, клали дешевые папиросы. Даже известный своей скупостью Меер Ковалев, богатый шмуклер [Шнуровой мастер. (Примеч. А. И. Куприна.)], положил
на тарелку пятачок.
Ловко
бросив подносы один за другим
на столик, отошел он к среднему столу и там, подбоченясь фертом, стал пристально разглядывать Алексея с Елистратом.
Перед фараоном ставят
столик с драгоценностями. Он берет самое тяжелое ожерелье и вешает его
на шею Псару. То же делают царица и царевны, так что Псару в конце концов еле может устоять
на ногах под тяжестью драгоценностей, висящих у него
на животе и
на спине. Золото начинают
бросать в народ. Скрибы записывают розданное.
За
столиком, в узкой, довольно еще чистой комнате, Зверев, в халате, жадно хлебал из миски. Ломоть черного хлеба лежал нетронутый. Увидя Теркина, он как ужаленный вскочил, скинул с себя халат, под которым очутился в жилете и светлых модных панталонах, и хотел
бросить его
на койку с двумя хорошими — видимо своими — подушками.
Комната была побольше его кабинета, в два окна, смотрела гораздо веселее от светлых обоев с букетцами. Весь правый угол занят был кроватью с целой горой подушек. Налево,
на небольшом рабочем
столике, стояла дешевенькая лампа под розовым абажуром. Она
бросала на все полутаинственный, полунарядный свет. Мебели было довольно: и кушетка, и шкап, и туалет, и пяльцы, и этажерочка, и комод, с разными коробочками и баночками: все это разношерстное, но не убогое.
На окнах висели кисейные гардины.