Неточные совпадения
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером
своим нравов развращать не станет. Я
боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное
желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
Рассказывая Спивак о выставке, о ярмарке, Клим Самгин почувствовал, что умиление, испытанное им, осталось только в памяти, но как чувство — исчезло. Он понимал, что говорит неинтересно. Его стесняло
желание найти
свою линию между неумеренными славословиями одних газет и ворчливым скептицизмом других, а кроме того, он
боялся попасть в тон грубоватых и глумливых статеек Инокова.
Этот атлет по росту и силе, по-видимому не ведающий никаких страхов и опасностей здоровяк, робел перед красивой, слабой девочкой, жался от ее взглядов в угол, взвешивал
свои слова при ней, очевидно сдерживал движения, караулил ее взгляд, не прочтет ли в нем какого-нибудь
желания,
боялся, не сказать бы чего-нибудь неловко, не промахнуться, не показаться неуклюжим.
Он
боялся, что когда придет к Лопуховым после ученого разговора с
своим другом, то несколько опростоволосится: или покраснеет от волнения, когда в первый раз взглянет на Веру Павловну, или слишком заметно будет избегать смотреть на нее, или что-нибудь такое; нет, он остался и имел полное право остаться доволен собою за минуту встречи с ней: приятная дружеская улыбка человека, который рад, что возвращается к старым приятелям, от которых должен был оторваться на несколько времени, спокойный взгляд, бойкий и беззаботный разговор человека, не имеющего на душе никаких мыслей, кроме тех, которые беспечно говорит он, — если бы вы были самая злая сплетница и смотрели на него с величайшим
желанием найти что-нибудь не так, вы все-таки не увидели бы в нем ничего другого, кроме как человека, который очень рад, что может, от нечего делать, приятно убить вечер в обществе хороших знакомых.
Глаза Маркушки горели лихорадочным огнем, точно он переживал во второй раз
свою золотую лихорадку, которая его мучила целых пятнадцать лет. Татьяна Власьевна молчала, потому что ей передавалось взволнованное состояние больного Маркушки: она тоже
боялась, с одной стороны, этой жилки, а с другой — не могла оторваться от нее. Теперь уж жилка начинала владеть ее мыслями и
желаниями, и с каждым часом эта власть делалась сильнее.
От знакомств Елена Петровна уклонялась: от
своего круга отошла с умыслом, а с обывателями дружить не имела охоты,
боялась пустяков и сплетен; да и горда была. Но те немногие, кто бывал у нее и видел, с каким упорством строит она красивую и чистую жизнь для
своих детей, удивлялись ее характеру и молодой страстности, что вносит она в уже отходящие дни; смутно догадывались, что в прошлом не была она счастлива и свободна в
желаниях.
«Прости, прости…» Против нее за столом сидел Ачмианов и не отрывал от нее
своих черных влюбленных глаз; ее волновали
желания, она стыдилась себя и
боялась, что даже тоска и печаль не помешают ей уступить нечистой страсти, не сегодня, так завтра, — и что она, как запойный пьяница, уже не в силах остановиться.
— Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови
своей — никогда Лиза не казалась ему столь прелестною — никогда ласки ее не трогали его так сильно — никогда ее поцелуи не были столь пламенны — она ничего не знала, ничего не подозревала, ничего не
боялась — мрак вечера питал
желания — ни одной звездочки не сияло на небе — никакой луч не мог осветить заблуждения.
Мое
желание я высказывал матушке несколько раз, но она, хоть и была им тронута, —
боялась за меня, за то, как бы провинция не"затянула меня"и не отвлекла от того, что я имел уже право считать
своим"призванием".
И, верный
своему обету, с мыслью быть полезным матери, науке и человечеству, мечтатель покинул этот рай. Мать благословила его на далекое путешествие в край неизвестный. Она
боялась за него, но видела, что Московия сделалась для него обетованною землею, и могла ли отказать его
желаниям?
— О! по этому вступлению вижу, что не могу исполнить
желание государыни. Но я не
боюсь его услышать и сделать отказ: душа моя испытана; тяжкий молот судьбы бил ее со всех сторон… не виню никого в
своих несчастиях, кроме себя самого… Один лишний, решительный удар не много сделает над этой душой. Жду вашего объяснения.
Дюмон. О прекрасном паже короля Рене [Рене Анжуйский (1408–1480) — король Неаполя, Сицилии и граф Прованский. Двор короля Рене был средоточием искусства и поэзии
своего времени.]? Помню, помню и готов исполнить
желание ваше, только
боюсь, чтобы меня не стал передразнивать Вадбольский, как он делал это некогда в Москве, в доме князя Черкасского.
И мать перекрестила младенца во имя отца и сына и святого духа,
боясь, чтобы гордые
желания ее в самом деле не навлекли на него гнева божьего, и прижимала его к груди
своей, в которой сердце билось, как ускоренный маятник, и все было что-то не на месте.
Когда она заговорила о том, что всё это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы
боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за
желание разжалобить его, вопросительно-испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем
своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
Не только во всё время войны, со стороны русских не было
желания заманить французов в глубь России, но всё было делаемо для того, чтоб остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не
боялся растяжения
своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому
своему шагу вперед, и очень лениво, не так, как в прежние
свои кампании, искал сражения.