Неточные совпадения
После этого убийства Иоанн, в мрачном отчаянье, созвал Думу,
объявил, что хочет идти в монастырь, и приказал приступить к выбору другого царя. Снисходя, однако, на усиленные просьбы
бояр, он согласился остаться на престоле и ограничился одним покаянием и богатыми вкладами; а вскоре потом снова начались казни. Так, по свидетельству Одерборна, он осудил на смерть две тысячи триста человек за то, что они сдали врагам разные крепости, хотя сам Баторий удивлялся их мужеству.
Поздравив Юрия с приездом и
объявив себя одним из знакомцев
боярина, он спросил: какую надобность имеет приезжий до хозяина?
Нам известно бессилие ляхов; они сильны одним несогласием нашим; но ты изрек истину, говоря о междоусобиях и крамолах, могущих возникнуть между
бояр и знаменитых воевод, а потому я мыслю так: нижегородцам не присягать Владиславу, но и не ходить к Москве, а сбирать войско, дабы дать отпор, если ляхи замыслят нас покорить силою; Гонсевскому же
объявить, что мы не станем целовать креста королевичу польскому, пока он не прибудет сам в царствующий град, не крестится в веру православную и не утвердит своим царским словом и клятвенным обещанием договорной грамоты, подписанной боярскою думой и гетманом Жолкевским.
— Князь Димитрий!.. — сказал
боярин Мансуров. — Пристало ли тебе, хозяину дома!.. Побойся бога!.. Сограждане, — продолжал он, — вы слышали предложение пана Гонсевского: пусть каждый из вас
объявит свободно мысль свою.
Боярин князь Черкасский! Тебе, яко старшему сановнику думы нижегородской, довлеет говорить первому; какой даешь ответ пану Гонсевскому?
А до 15 лет и больши царевича, кроме тех людей, которые к нему уставлены, и кроме
бояр и ближних людей, видети никто не может (таковый бо есть обычай), а по 15 летех укажут его всем людям, как ходит со отцом своим в церковь и на потехи; а как уведают люди, что уж его
объявили, и изо многих городов люди на дивовище ездят смотрити его нарочно» (Кошихин, I, 28).
Иосиф Делинский, именитый гражданин, бывший семь раз степен-ным посадником — и всякий раз с новыми услугами отечеству, с новою честию для своего имени, — всходит на железные ступени, открывает седую, почтенную свою голову, смиренно кланяется народу и говорит ему, что князь московский прислал в Великий Новгород своего
боярина, который желает всенародно
объявить его требования…
Вместо того
объявляют ему, что
боярин Мамон, по воле Ивана Васильевича, принес ему сто рублей бесчестья и пришел земно бить челом.
Предводя недельщиками, боярскими детьми, он
объявляет дворчанам Образца, что, по приказу Ивана Васильевича, велено им поймать служебного князя Даниила Дмитриевича Холмского, что они гнались за ним из дома его до палат
боярина и что ему негде укрыться, как в этих палатах.
Великий князь послал
бояр своих и дьяков взять присягу с жителей, запретил воинам грабить… въехал в Тверь, слушал литургию в храме Преображения и торжественно
объявил, что дарует сие княжество сыну Иоанну Иоанновичу, оставил его там и возвратился в Москву.
Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие) пугало их, но их пугало то, каким образом
объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule, [смешным] положение,
объявить ему, что он напрасно ждал
бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше.