Неточные совпадения
Мери сидела на своей постели, скрестив на коленях руки; ее густые волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами;
большой пунцовый
платок покрывал ее
белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских туфлях.
Папа сидел со мной рядом и ничего не говорил; я же захлебывался от слез, и что-то так давило мне в горле, что я боялся задохнуться… Выехав на
большую дорогу, мы увидали
белый платок, которым кто-то махал с балкона. Я стал махать своим, и это движение немного успокоило меня. Я продолжал плакать, и мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность, доставляла мне удовольствие и отраду.
Большая размотала
платок, закрывавший всю голову маленькой, расстегнула на ней салоп, и когда ливрейный лакей получил эти вещи под сохранение и снял с нее меховые ботинки, из закутанной особы вышла чудесная двенадцатилетняя девочка в коротеньком открытом кисейном платьице,
белых панталончиках и крошечных черных башмачках.
А в маленькой задней комнатке, на
большом сундуке, сидела, в голубой душегрейке [Женская теплая кофта, обычно без рукавов, со сборками по талии.] и с наброшенным
белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.
Отзвонив, он вытирал потный череп, мокрое лицо
большим платком в синюю и
белую клетку, снова смотрел в небо страшными,
белыми глазами, кланялся публике и уходил, не отвечая на похвалы, на вопросы.
Глаза ее устремлены были куда-то далеко от книги. На плеча накинут
белый большой шерстяной
платок, защищавший ее от свежего, осеннего воздуха, который в открытое окно наполнял комнату. Она еще не позволяла вставить у себя рам и подолгу оставляла окно открытым.
Нехлюдов уже хотел пройти в первую дверь, когда из другой двери, согнувшись, с веником в руке, которым она подвигала к печке
большую кучу сора и пыли, вышла Маслова. Она была в
белой кофте, подтыканной юбке и чулках. Голова ее по самые брови была от пыли повязана
белым платком. Увидав Нехлюдова, она разогнулась и, вся красная и оживленная, положила веник и, обтерев руки об юбку, прямо остановилась перед ним.
На сей раз он привел меня в
большой кабинет; там, за огромным столом, на
больших покойных креслах сидел толстый, высокий румяный господин — из тех, которым всегда бывает жарко, с
белыми, откормленными, но рыхлыми мясами, с толстыми, но тщательно выхоленными руками, с шейным
платком, сведенным на минимум, с бесцветными глазами, с жовиальным [Здесь: благодушным (от фр. jovial).] выражением, которое обыкновенно принадлежит людям, совершенно потонувшим в любви к своему благосостоянию и которые могут подняться холодно и без
больших усилий до чрезвычайных злодейств.
Она была в черном шерстяном платье, с черным
большим платком на шее, в
белом чистом чепце с черными лентами.
Лиза пошла в другую комнату за альбомом, а Паншин, оставшись один, достал из кармана батистовый
платок, потер себе ногти и посмотрел, как-то скосясь, на свои руки. Они у него были очень красивы и
белы; на
большом пальце левой руки носил он винтообразное золотое кольцо. Лиза вернулась; Паншин уселся к окну, развернул альбом.
Она была одета в темно-коричневый ватошник, ловко подпоясанный лакированным поясом и застегнутый спереди
большими бархатными пуговицами, нашитыми от самого воротника до самого подола; на плечах у нее был
большой серый
платок из козьего пуха, а на голове беленький фламандский чепчик, красиво обрамлявший своими оборками ее прелестное, разгоревшееся на морозе личико и завязанный у подбородка двумя широкими
белыми лопастями. Густая черная коса в нескольких местах выглядывала из-под этого чепца буйными кольцами.
Слева стоит законная супруга предводителя, приобретенная посредством ночного похищения, Ольга Сергеевна, в
белом чепце очень старого и очень своеобычного фасона, в марселиновом темненьком платье без кринолина и в
большом красном французском
платке, в который она беспрестанно самым тщательным образом закутывала с головы до ног свою сухощавую фигурку.
Мужчины весьма разнообразных возрастов почти все были в круглых пуховых шляпах, под коими они хранили свои завитые у парикмахеров алякоки, и самые франтоватые из них были облечены в длинные и по
большей части из
белого сукна сюртуки с выпущенными из задних карманов кончиками красных фуляровых носовых
платков; тросточки у всех были тоненькие, из жимолости, более пригодные для того, чтобы отдуть своего ближнего, чем иметь в сих посохах опору для себя.
Казак с великим усилием поднимал брови, но они вяло снова опускались. Ему было жарко, он расстегнул мундир и рубаху, обнажив шею. Женщина, спустив
платок с головы на плечи, положила на стол крепкие
белые руки, сцепив пальцы докрасна. Чем
больше я смотрел на них, тем более он казался мне провинившимся сыном доброй матери; она что-то говорила ему ласково и укоризненно, а он молчал смущенно, — нечем было ответить на заслуженные упреки.
Наконец Передонов и Володин решили итти свататься. Оба облеклись в
большой наряд и имели торжественный и более обыкновенного глупый вид. Передонов надел
белый шейный
платок, Володин — пестрый, красный с зелеными полосками.
Увар Иванович носил просторный сюртук табачного цвета и
белый платок на шее, ел часто и много и только в затруднительных случаях, то есть всякий раз, когда ему приходилось выразить какое-либо мнение, судорожно двигал пальцами правой руки по воздуху, сперва от
большого пальца к мизинцу, потом от мизинца к
большому пальцу, с трудом приговаривая: «Надо бы… как-нибудь, того…»
Инспектор был человек методический, остановился, вынул
большую табакерку, положил ее возле себя, потом вынул красный
платок и положил его возле табакерки, потом
белый платок, которым обтер себе пот, и, нюхая табак, продолжал таким образом...
И вот мать и дочь стоят рядом, не глядя друг на друга, вот глухо ударил бубен, они сорвались и летят вдоль улицы на площадь, как две
большие белые птицы, — мать в красном
платке на голове, дочь — в голубом.
Около неё валялся смятый
белый платок и
большие кузнечные клещи.
Следователь, молодой человек с курчавыми волосами и горбатым носом, в золотых очках, увидав Илью, сначала крепко потёр свои худые
белые руки, а потом снял с носа очки и стал вытирать их
платком, всматриваясь в лицо Ильи
большими тёмными глазами. Илья молча поклонился ему.
На этот раз Лаевскому
больше всего не понравилась у Надежды Федоровны ее
белая, открытая шея и завитушки волос на затылке, и он вспомнил, что Анне Карениной, когда она разлюбила мужа, не нравились прежде всего его уши, и подумал: «Как это верно! как верно!» Чувствуя слабость и пустоту в голове, он пошел к себе в кабинет, лег на диван и накрыл лицо
платком, чтобы не надоедали мухи.
Со свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой госпожи упала на столик, покрытый пестрым
платком; в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились
большие города с каменными домами и златоглавыми церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег
белыми клоками упадал на тусклое окно и собирался перед ним в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку, на
белые степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие бывают у девушки в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
В десяти шагах от меня, из лесу вышла высокая молодая девушка с высоко подтыканным ситцевым сарафаном; кумачный
платок сбился на затылок и открывал замечательно красивую голову с шелковыми русыми волосами и карими
большими глазами. От ходьбы по лесу лицо разгорелось, губы были полуоткрыты; на
белой полной шее блестели стеклянные бусы. Девушка заметила меня, остановилась и с вызывающей улыбкой смотрела прямо в глаза, прикрывая передником берестяную коробку с свежей малиной.
Впереди нас и сзади нас шли люди, направлявшиеся туда же, куда и мы, — мужчины в меховых пальто, женщины в длинных дипломатах и пальмерстонах из претендующей на роскошь материи: шелковые цветы по плисовому полю, с боа на шеях и в
белых шелковых
платках на головах; все это входило в подъезд и, поднявшись на несколько ступенек лестницы, раздевалось, обнаруживая по
большей части жалко-роскошные туалеты, где шелк заменяла наполовину бумага, золото — бронза, бриллианты — шлифованное стекло, а свежесть лица и блеск глаз — цинковые
белила, кармин и тердесьен.
Теперь рядом с молодым человеком, держась за его руку, шел мальчик лет пяти, одетый не совсем по росту. Рукава какой-то кацавейки были завернуты на детских руках, талия перевязана
белым платком; таким же
платком перевязан подбородок,
большой картуз с обширным козырьком, из-под которого глядели простодушные синие глаза ребенка. Он старался шагать широко, чтобы не отставать от остальных.
Тихий барин сидел в тени берёз за
большим столом, в одной руке он держал
платок, а другою, с циркулем в ней, измерял что-то на листе ослепительно
белой бумаги. И сам он был весь
белый, точно снегом осыпан от плеч до пят, только шея, лицо и шляпа — жёлтые, разных оттенков, шляпа — ярче, а кожа темнее. Над ним кружились осы, он лениво взмахивал
платком и свистел сквозь зубы.
Извиваясь длинной лентой, полк одну за другой проходил улицы
большого села. Авилов издали узнал дом, в котором он провел ночь. У калитки его стояла какая-то женщина с коромыслом на плече, в темном платье, с
белым платком на голове. «Это, должно быть, моя хозяйка, — подумал Авилов, интересно на нее взглянуть».
Как раз против входа, в
большом стариковском кресле, откинувши голову назад на подушку, сидела женщина в дорогом китайском шлафроке и с укутанной головой. Из-за вязаного шерстяного
платка виден был только бледный длинный нос с острым кончиком и маленькой горбинкой да один
большой черный глаз. Просторный шлафрок скрывал ее рост и формы, но по
белой красивой руке, по голосу, по носу и глазу ей можно было дать не
больше 26–28 лет.
Графа, само собою разумеется, я застал в самых разлохмаченных чувствах. Дряблый и хилый человек похудел и осунулся
больше прежнего… Он был бледен, и губы его дрожали, как в лихорадке. Голова была повязана
белым носовым
платком, от которого на всю комнату разило острым уксусом. При моем входе он вскочил с софы, на которой лежал, и, запахнувши полы халата, бросился ко мне…
Четверо из средних, Липа, Феничка, Шура Огурцова и маленькая, худенькая Шнурова, держали за четыре конца
большой теплый
платок на полтора аршина от пола. Под
платком на опрокинутом набок табурете сидела «гадалка» Паланя. В темноте под
платком черные глаза «цыганки» горели яркими огоньками, а из-за малиновых губ сверкали две ослепительно
белые полоски зубов.
И в те годы я уже не находил там народных головных уборов доброго старого времени,
больших белых чепчиков и остальных частей костюма. Крестьянки — и старые и молодые — носили темные, плоские чепчики и одевались по-городскому, в капотцы, с
платками и кофточками.
Сначала на пол упала
большая шаль, потом башлык, за ним
белый вязаный
платок.
Оправданная была молодая женщина замечательной красоты. Густые матово-черные волосы, выбившиеся из-под
белого платка, которым она была повязана, окаймляли низкий, несколько выпуклый лоб, с темной линией тонких бровей над
большими, красивыми черными бархатистыми глазами. Ее правильное овальное матово-бледное лицо было благородно, но холодно и, по временам, даже сурово.
Нетерпеливой посетительницей оказалась очень полная, высокого роста пожилая дама с раскрашенным лицом, подведенными бровями, одетая в потертую суконную шубку с плюшевым воротником и в такой же шапке, покрытой шелковым
белым платком сомнительной чистоты. В руках она держала
большой радикюль.
Он вошел в дверь неслышными шагами, точно будто на нем были туфли или валенки. Старик, среднего роста, смотрел еще довольно бодро, брился, но волосы, густые и курчавые, получили желтоватый отлив
большой старости. На нем просторно сидело длинное пальто, вроде халата, опрятное, и шея была повязана
белым платком.