Неточные совпадения
Ольга. Сегодня ты вся сияешь, кажешься необыкновенно красивой. И Маша тоже красива. Андрей был бы хорош, только он располнел очень, это к нему не идет. А я постарела, похудела сильно, оттого, должно быть,
что сержусь в гимназии на девочек. Вот сегодня я свободна, я дома, и у меня не болит голова, я чувствую себя моложе,
чем вчера. Мне двадцать восемь лет, только… Все хорошо, все от бога, но мне кажется,
если бы я вышла замуж и целый день сидела дома, то это было бы лучше.
Чебутыкин. Милые мои, хорошие мои, вы у меня единственные, вы для меня самое дорогое,
что только есть на свете. Мне скоро шестьдесят, я старик, одинокий, ничтожный старик… Ничего во мне нет хорошего, кроме этой любви к вам, и
если бы не вы, то я бы давно уже не жил на свете… (Ирине.) Милая, деточка моя, я знал вас со дня вашего рождения… носил на руках… я любил покойницу маму…
Потому
что если бы вокзал был близко, то не был бы далеко, а
если он далеко, то, значит, не близко.
Человеку нужна такая жизнь, и
если ее нет пока, то он должен предчувствовать ее, ждать, мечтать, готовиться к ней, он должен для этого видеть и знать больше,
чем видели и знали его дед и отец.
Я часто думаю:
что,
если бы начать жить снова, притом сознательно?
Ирина. Вы говорите: прекрасна жизнь. Да, но
если она только кажется такой! У нас, трех сестер, жизнь не была еще прекрасной, она заглушала нас, как сорная трава… Текут у меня слезы. Это не нужно… (Быстро вытирает лицо, улыбается.) Работать нужно, работать. Оттого нам невесело и смотрим мы на жизнь так мрачно,
что не знаем труда. Мы родились от людей, презиравших труд…
Кулыгин.
Если тринадцать за столом, то, значит, есть тут влюбленные. Уж не вы ли, Иван Романович,
чего доброго…
Андрей.
Если бы ты слышал как следует, то я, быть может, и не говорил бы с тобой. Мне нужно говорить с кем-нибудь, а жена меня не понимает, сестер я боюсь почему-то, боюсь,
что они засмеют меня, застыдят… Я не пью, трактиров не люблю, но с каким удовольствием я посидел бы теперь в Москве у Тестова или в Большом Московском, голубчик мой.
Вершинин. Да-с… Но мне кажется, все равно,
что штатский,
что военный, одинаково неинтересно, по крайней мере в этом городе. Все равно!
Если послушать здешнего интеллигента, штатского или военного, то с женой он замучился, с домом замучился, с имением замучился, с лошадьми замучился… Русскому человеку в высшей степени свойствен возвышенный образ мыслей, но скажите, почему в жизни он хватает так невысоко? Почему?
Вершинин. Может быть. Я сегодня не обедал, ничего не ел с утра. У меня дочь больна немножко, а когда болеют мои девочки, то мною овладевает тревога, меня мучает совесть за то,
что у них такая мать. О,
если бы вы видели ее сегодня!
Что за ничтожество! Мы начали браниться с семи часов утра, а в девять я хлопнул дверью и ушел.
Вершинин.
Что ж?
Если не дают чаю, то давайте хоть пофилософствуем.
Наташа(вздыхает). Милая Маша, к
чему употреблять в разговоре такие выражения? При твоей прекрасной наружности в приличном светском обществе ты, я тебе прямо скажу, была бы просто очаровательна,
если бы не эти твои слова. Je vous prie pardonnez moi, Marie, mais vous avez des manières un peu grossières. [Прошу извинить меня, Мари, но у вас несколько грубые манеры (фр.).]
Наташа. Нам нужно уговориться, Оля. Ты в гимназии, я — дома, у тебя ученье, у меня — хозяйство. И
если я говорю
что насчет прислуги, то знаю,
что говорю; я знаю,
что го-во-рю… И чтоб завтра же не было здесь этой старой воровки, старой хрычовки… (стучит ногами) этой ведьмы!.. Не сметь меня раздражать! Не сметь! (Спохватившись.) Право,
если ты не переберешься вниз, то мы всегда будем ссориться. Это ужасно.
Кулыгин. Где Маша? Пора бы уже домой. Пожар, говорят, стихает. (Потягивается.) Сгорел только один квартал, а ведь был ветер, вначале казалось,
что горит весь город. (Садится.) Утомился. Олечка моя милая… Я часто думаю:
если бы не Маша, то я на тебе бы женился, Олечка. Ты очень хорошая… Замучился. (Прислушивается.)
Вершинин.
Если бы не солдаты, то сгорел бы весь город. Молодцы! (Потирает от удовольствия руки.) Золотой народ! Ах,
что за молодцы!
Ольга(обнимает сестру). Милая моя, прекрасная сестра, я все понимаю; когда барон Николай Львович оставил военную службу и пришел к нам в пиджаке, то показался мне таким некрасивым,
что я даже заплакала… Он спрашивает: «
Что вы плачете?» Как я ему скажу! Но
если бы бог привел ему жениться на тебе, то я была бы счастлива. Тут ведь другое, совсем другое.
Во-вторых, вы как будто сердитесь за то,
что я не профессор, не занимаюсь наукой. Но я служу в земстве, я член земской управы, и это свое служение считаю таким же святым и высоким, как служение науке. Я член земской управы и горжусь этим,
если желаете знать…
Чебутыкин. Сейчас, надоели вы мне все. (Андрею.)
Если кто спросит меня, Андрюша, то скажешь,
что я сейчас… (Вздыхает.) Ох-хо-хо!
Надо идти, уже пора… Вот дерево засохло, но все же оно вместе с другими качается от ветра. Так, мне кажется,
если я и умру, то все же буду участвовать в жизни так или иначе. Прощай, моя милая… (Целует руки.) Твои бумаги,
что ты мне дала, лежат у меня на столе, под календарем.
Неточные совпадения
Добчинский. При мне-с не имеется, потому
что деньги мои,
если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это вам кажется только,
что близко; а вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня,
если б мог прижать вас в свои объятия.
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар.
Если ж и были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)
Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. А черт его знает,
что оно значит! Еще хорошо,
если только мошенник, а может быть, и того еще хуже.