Шепот и поцелуи за забором волновали его. Он вышел на средину двора и, расстегнувши на груди рубаху, глядел на луну, и ему казалось, что он сейчас велит отпереть калитку, выйдет и уже более никогда сюда не вернется; сердце сладко
сжалось у него от предчувствия свободы, он радостно смеялся и воображал, какая бы это могла быть чудная, поэтическая, быть может, даже святая жизнь…
Неточные совпадения
Чтобы не встречаться с ним, Лаптев вышел в столовую, потом спустился к себе вниз. Для него было ясно, что сойтись с доктором покороче и бывать в его доме запросто — дело невозможное; и встречаться с этим «одром», как называл его Панауров, было неприятно. И оттого он так редко виделся с Юлией Сергеевной. Он сообразил теперь, что отца нет дома, что если понесет теперь Юлии Сергеевне ее зонтик, то, наверное, он застанет дома ее одну, и сердце
у него
сжалось от радости. Скорей, скорей!
«И почему это он все
жмется как-то застенчиво, будто кажется ему, что он голый? — думал Лаптев, идя по Никольской и стараясь понять перемену, какая произошла в Федоре. — И язык какой-то новый
у него: брат, милый брат, бог милости прислал, богу помолимся, — точно щедринский Иудушка».
Я сроду никого не только не кусала, // Но так гнушаюсь зла, // Что
жало у себя я вырвать бы дала, // Когда б я знала, // Что жить могу без жала;
Сердце
сжалось у меня в груди, я понял, к чему клонится речь, понял, что беда не прошла, а пришла и что мне не уйти от казанской гимназии.
О господин мой, как она жалка; // Я, слыша речь ее, расплакался. // Шесть, семь ребят в лохмотьях, // Лежащих на соломе без кусочка хлеба // Насущного. — Как я вообразил их крик: // «Мать! дай нам хлеба, — хлеба… мать! — дай хлеба!» // Признаться, сердце
сжалось у меня.
Он стал рукой тихо гладить ей голову, и ему нравилась эта ласка, — такая отеческая — ласка ребёнку. Матрёна в самом деле похожа была на ребёнка: она взобралась к нему на колени и
сжалась у него на груди в маленький, мягкий и тёплый комок.
Неточные совпадения
Константин Левин заглянул в дверь и увидел, что говорит с огромной шапкой волос молодой человек в поддевке, а молодая рябоватая женщина, в шерстяном платье без рукавчиков и воротничков, сидит на диване. Брата не видно было.
У Константина больно
сжалось сердце при мысли о том, в среде каких чужих людей живет его брат. Никто не услыхал его, и Константин, снимая калоши, прислушивался к тому, что говорил господин в поддевке. Он говорил о каком-то предприятии.
― Левин! ― сказал Степан Аркадьич, и Левин заметил, что
у него на глазах были не слезы, а влажность, как это всегда бывало
у него, или когда он выпил, или когда он расчувствовался. Нынче было то и другое. ― Левин, не уходи, ― сказал он и крепко
сжал его руку за локоть, очевидно ни за что не желая выпустить его.
Теперь она знала всех их, как знают друг друга в уездном городе; знала,
у кого какие привычки и слабости,
у кого какой сапог
жмет ногу; знала их отношения друг к другу и к главному центру, знала, кто за кого и как и чем держится, и кто с кем и в чем сходятся и расходятся; но этот круг правительственных, мужских интересов никогда, несмотря на внушения графини Лидии Ивановны, не мог интересовать ее, и она избегала его.
В глазах
у меня потемнело, голова закружилась, я
сжал ее в моих объятиях со всею силою юношеской страсти, но она, как змея, скользнула между моими руками, шепнув мне на ухо: «Нынче ночью, как все уснут, выходи на берег», — и стрелою выскочила из комнаты.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась // Иль стала вдруг бледна, красна… //
У ней и бровь не шевельнулась; // Не
сжала даже губ она. // Хоть он глядел нельзя прилежней, // Но и следов Татьяны прежней // Не мог Онегин обрести. // С ней речь хотел он завести // И — и не мог. Она спросила, // Давно ль он здесь, откуда он // И не из их ли уж сторон? // Потом к супругу обратила // Усталый взгляд; скользнула вон… // И недвижим остался он.