Неточные совпадения
— Вашему сиятельству неизвестно, что собаки камердинера его сиятельства графа три недели назад искусали мою дочь и жену? Вашему сиятельству неизвестно, несмотря на то что вся деревня из кожи вон лезла, чтобы сделать это известным. Собаки камердинера терпеть не могут простой одежды и рвут всякого, одетого по-мужицки. Господину камердинеру доставляет это удовольствие. Еще бы! Собаки валят
женщину на землю, рвут ее одежду и…
нагое тело, ваше сиятельство… Господин камердинер большой любитель бабьего мяса!
Пятеро таких же солидных, серьёзных людей, согнувшись, напрягаясь, как лошади, ввезли в комнату рояль за полотенца, привязанные к его ножкам; на чёрной, блестящей крышке рояля лежала
нагая женщина, ослепительно белая и страшная бесстыдством наготы.
Человек, видевший в шкафу свод законов, считает себя юристом; человек, изучивший форму кредитных билетов, называет себя финансистом; человек, усмотревший
нагую женщину, изъявляет желание быть акушером.
— Хе, — сказал он, тыкнув пальцем на один холст, где была изображена
нагая женщина, — предмет, того… игривый. А у этого зачем так под носом черно? табаком, что ли, он себе засыпал?
Неточные совпадения
Закрыл глаза, и во тьме явилось стройное,
нагое, розоватое тело
женщины.
На стенах, среди темных квадратиков фотографий и гравюр, появились две мрачные репродукции: одна с картины Беклина — пузырчатые морские чудовища преследуют светловолосую, несколько лысоватую девушку, запутавшуюся в морских волнах, окрашенных в цвет зеленого ликера; другая с картины Штука «Грех» —
нагое тело дородной
женщины обвивал толстый змей, положив на плечо ее свою тупую и глупую голову.
— Я — не
женщина, — объяснил он, потом добавил: — Не
нагой.
Но когда, дома, он вымылся, переоделся и с папиросой в зубах сел к чайному столу, — на него как будто облако спустилось, охватив тяжелой, тревожной грустью и даже не позволяя одевать мысли в слова. Пред ним стояли двое: он сам и
нагая, великолепная
женщина. Умная
женщина, это — бесспорно. Умная и властная.
Но теперь он начинал чувствовать к ним жадное любопытство чужого человека, ничем не похожего на них. Раньше он стыдился слушать рассказы о хитрости
женщин, о жадной их плоти, лживом уме, который всегда в плену тела их, а теперь он слушал всё это внимательно и молча; смотрел в землю, и пред ним из неё выступали очертания
нагого тела.