Неточные совпадения
До третьего акта ей нечего было делать, и ее роль гостьи, провинциальной кумушки, заключалась лишь в том, что она должна была постоять у
двери, как бы подслушивая, и потом сказать короткий монолог.
До своего выхода, по крайней мере часа полтора, пока на сцене ходили, читали, пили чай, спорили, она не отходила
от меня и все время бормотала свою роль и нервно мяла тетрадку; и, воображая, что все смотрят на нее и ждут ее выхода, она дрожащею рукой поправляла волосы и говорила мне...
Помнятся мне ярко-желтые, блестящие полы, люстры, окутанные в марлю, узкие полосатые ковры, которые тянулись не прямо
от двери до двери, как обыкновенно, а вдоль стен, так что мне, не рискнувшему касаться своими грубыми болотными сапогами яркого пола, в каждой комнате приходилось описывать четырехугольник.
Неточные совпадения
Но только что он двинулся,
дверь его нумера отворилась, и Кити выглянула. Левин покраснел и
от стыда и
от досады на свою жену, поставившую себя и его в это тяжелое положение; но Марья Николаевна покраснела еще больше. Она вся сжалась и покраснела
до слез и, ухватив обеими руками концы платка, свертывала их красными пальцами, не зная, что говорить и что делать.
— Фу, как ты глуп иногда! Вчерашний хмель сидит…
До свидания; поблагодари
от меня Прасковью Павловну свою за ночлег. Заперлась, на мой бонжур сквозь
двери не ответила, а сама в семь часов поднялась, самовар ей через коридор из кухни проносили… Я не удостоился лицезреть…
В
дверях буфетной встала Алина, платье на ней было так ослепительно белое, что Самгин мигнул; у пояса — цветы, гирлянда их спускалась по бедру
до подола, на голове — тоже цветы, в руках блестел веер, и вся она блестела, точно огромная рыба. Стало тихо, все примолкли, осторожно отодвигаясь
от нее. Лютов вертелся, хватал стулья и бормотал:
— А — кровью пахнет? — шевеля ноздрями, сказала Анфимьевна, и прежде, чем он успел остановить ее, мягко, как перина, ввалилась в
дверь к Варваре. Она вышла оттуда тотчас же и так же бесшумно,
до локтей ее руки были прижаты к бокам, а
от локтей подняты, как на иконе Знамения Абалацкой богоматери, короткие, железные пальцы шевелились, губы ее дрожали, и она шипела:
Она, кажется, только тогда и была счастлива, когда вся вымажется, растреплется
от натиранья полов, мытья окон, посуды,
дверей, когда лицо, голова сделаются неузнаваемы, а руки
до того выпачканы, что если понадобится почесать нос или бровь, так она прибегает к локтю.