Он написал ей ответ, где
повторил о
своем намерении уехать, не повидавшись с нею, находя, что это единственный способ исполнить ее давнишнее
требование, — оставить ее в покое и прекратить
свою собственную пытку. Потом разорвал
свой дневник и бросил по ветру клочки, вполне разочарованный в произведениях
своей фантазии.
— Да, и подлог, —
повторил он, — потому что
требования все повышаются и повышаются, а сообразно с этим должна повышаться и температура вашей готовности… Ну хорошо, допустим. Допустим, что вы выполнили
свою программу до конца — разве это результат? Разве вам поверят? Разве не скажут: это в нем шкура заговорила, а настоящей искренности в его поступках все-таки нет.
Выяснить
своими усилиями
свое отношение к миру и держаться его, установить
свое отношение к людям на основании вечного закона делания другому того, что хочешь, чтобы тебе делали, подавлять в себе те дурные страсти, которые подчиняют нас власти других людей, не быть ничьим господином и ничьим рабом, не притворяться, не лгать, ни ради страха, ни выгоды, не отступать от
требований высшего закона
своей совести, — всё это требует усилий; вообразить же себе, что установление известных порядков каким-то таинственным путем приведет всех людей, в том числе и меня, ко всякой справедливости и добродетели, и для достижения этого, не делая усилий мысли,
повторять то, что говорят все люди одной партии, суетиться, спорить, лгать, притворяться, браниться, драться, — всё это делается само собой, для этого не нужно усилия.