Неточные совпадения
Совершенно другой смысл имеет другое выражение, которое выставляют за тожественное с первым: «прекрасное есть единство идеи и
образа, полное слияние идеи с
образом»; это выражение говорит о действительно существенном признаке — только не идеи прекрасного вообще, а того, что называется «мастерским
произведением», или художественным
произведением искусства: прекрасно будет
произведение искусства действительно только тогда, когда художник передал в
произведении своем все то, что хотел передать.
Здесь же считаю не излишним заметить, что в определении красоты как единства идеи и
образа, — в этом определении, имеющем в виду не прекрасное живой природы, а прекрасные
произведения искусств, уже скрывается зародыш или результат того направления, по которому эстетика обыкновенно отдает предпочтение прекрасному в искусстве перед прекрасным в живой действительности.
Но вместе с этим говорят нам, что «это, однако же, не отдельные лица, а общие типы»; после такой фразы было бы излишне доказывать, что самое определенное, наилучшим
образом обрисованное лицо остается в поэтическом
произведении только общим, неопределенно очерченным абрисом, которому живая определенная индивидуальность придается только воображением (собственно говоря, воспоминаниями) читателя.
Образ в поэтическом
произведении точно так же относится к действительному живому
образу, как слово относится к действительному предмету, им обозначаемому, — это не более как бледный и общий, неопределенный намек на действительность.
В жизни часто не знаешь, кого винить, кого хвалить; в поэтических
произведениях обыкновенно положительным
образом раздается честь и бесчестье.
Из многих случаев этого угождения господствующему
образу мыслей укажем на один: многие требуют, чтобы в сатирических
произведениях были лица, «на которых могло бы с любовью отдохнуть сердце читателя», — требование очень естественное; но действительность очень часто не удовлетворяет ему, представляя множество событий, в которых нет «и одного отрадного лица; искусство почти всегда угождает ему; и не знаем, найдется ли, например, в русской литературе, кроме Гоголя, писатель, который бы «в подчинялся этому требованию; и у самого Гоголя за недостаток «отрадных» лиц вознаграждают «высоколирические» отступления.
Уж и по самой своей незаконченности, неопределенности, именно по тому самому, что обыкновенно оно только «общее место», а не живой индивидуальный
образ или событие,
произведение искусства особенно способно вызывать наши воспоминания.
Но если под прекрасным понимать то, что понимается в этом определении, — полное согласие идеи и формы, то из стремления к прекрасному надобно выводить не искусство в частности, а вообще всю деятельность человека, основное начало которой — полное осуществление известной мысли; стремление к единству идеи и
образа — формальное начало всякой техники, стремление к созданию и усовершенствованию всякого
произведения или изделия; выводя из стремления к прекрасному искусство, мы смешиваем два значения этого слова: 1) изящное искусство (поэзия, музыкант, д.) и 2) уменье или старанье хорошо сделать что-нибудь; только последнее выводится из стремления к единству идеи и формы.
Что содержание поэзии не исчерпывается тремя известными элементами, внешним
образом видим из того, что ее
произведения перестали вмещаться в рамки старых подразделений.
«
Произведение искусства стремится к гармонии идеи с
образом» ни более, «и менее, как
произведение сапожного мастерства, ювелирного ремесла, каллиграфии, инженерного искусства, нравственной решимости.
Неуместные распространения о красотах природы еще не так вредны художественному
произведению: их можно выпускать, потому что они приклеиваются внешним
образом; «о что делать с любовною интригою? ее невозможно опустить из внимания, потому что к этой основе все приплетено гордиевыми узлами, без нее все теряет связь и смысл.
Неточные совпадения
Это им не понравилось, и самый нелепый из критиков так называемой западнической партии выразил свое суждение, тоже очень категорическое, следующим
образом: «Дидактическое направление, определяющее характер этих
произведений, не позволяет нам признать в них истинно поэтического таланта.
Говоря о лицах Островского, мы, разумеется, хотели показать их значение в действительной жизни; но мы все-таки должны были относиться, главным
образом, к
произведениям фантазии автора, а не непосредственно к явлениям настоящей жизни.
К счастию, публика мало заботилась о критических перекорах и сама читала комедии Островского, смотрела на театре те из них, которые допущены к представлению, перечитывала опять и таким
образом довольно хорошо ознакомилась с
произведениями своего любимого комика.
Он мог брать для своих изображений не те жизненные факты, в которых известная идея отражаемся наилучшим
образом, мог давать им произвольную связь, толковать их не совсем верно; но если художническое чутье не изменило ему, если правда в
произведении сохранена, — критика обязана воспользоваться им для объяснения действительности, равно как и для характеристики таланта писателя, но вовсе не для брани его за мысли, которых он, может быть, еще и не имел.
…Примите это
произведение, как оно есть, и ожидайте скоро ящики, которые будут лучше сделаны. Тут не будет препятствия со стороны духовенства, которого влияния я не в силах уничтожить. [
Произведение — церковный
образ Михаила-архангела, написанный туринским художником-любителем; он же разрисовывал ящички, которые не подлежали разрешению или запрету духовной цензуры.]