О, как хороша была бы гегелевская эстетика, если бы эта мысль, прекрасно развитая в ней, была
поставлена основною мыслью, вместо фантастического отыскивания полноты проявляемой идеи!].
Но то справедливо, что на картине группа может быть
поставлена в обстановке более эффектной и даже более приличной сущности ее, нежели обыкновенная действительная обстановка (радостные сцены часто происходят среди довольно тусклой или даже грустной обстановки; потрясающие, величественные сцены часто, и даже большею частию, — среди обстановки вовсе не величественной; и наоборот, очень часто пейзаж не наполнен группами, характер которых был бы приличен его характеру).