Неточные совпадения
Накануне, в 9-м часу вечера, приехал господин с чемоданом, занял нумер, отдал для прописки свой паспорт, спросил себе чаю и котлетку, сказал, чтоб его
не тревожили вечером, потому что он устал и хочет спать, но чтобы завтра непременно разбудили в 8 часов, потому что у него есть спешные дела, запер дверь нумера и, пошумев ножом и вилкою, пошумев чайным прибором, скоро притих, —
видно, заснул.
Видно, что молодая дама
не любит поддаваться грусти; только
видно, что грусть
не хочет отстать от нее, как ни отталкивает она ее от себя.
— Верочка, одевайся, да получше. Я тебе приготовила суприз — поедем в оперу, я во втором ярусе взяла билет, где все генеральши бывают. Все для тебя, дурочка. Последних денег
не жалею. У отца-то, от расходов на тебя, уж все животы подвело. В один пансион мадаме сколько переплатили, а фортопьянщику-то сколько! Ты этого ничего
не чувствуешь, неблагодарная, нет,
видно, души-то в тебе, бесчувственная ты этакая!
— Нет, таких слов что-то
не слышно… Вера, да ты мне,
видно, слова-то
не так сказала? Смотри у меня!
— Ну, Вера, хорошо. Глаза
не заплаканы.
Видно, поняла, что мать говорит правду, а то все на дыбы подымалась, — Верочка сделала нетерпеливое движение, — ну, хорошо,
не стану говорить,
не расстраивайся. А я вчера так и заснула у тебя в комнате, может, наговорила чего лишнего. Я вчера
не в своем виде была. Ты
не верь тому, что я с пьяных-то глаз наговорила, — слышишь?
не верь.
Так бывало прежде, потому что порядочных людей было слишком мало: такие,
видно, были урожаи на них в прежние времена, что рос «колос от колоса,
не слыхать и голоса».
Учитель и прежде понравился Марье Алексевне тем, что
не пьет чаю; по всему было
видно, что он человек солидный, основательный; говорил он мало — тем лучше,
не вертопрах; но что говорил, то говорил хорошо — особенно о деньгах; но с вечера третьего дня она увидела, что учитель даже очень хорошая находка, по совершенному препятствию к волокитству за девушками в семействах, где дает уроки: такое полное препятствие редко бывает у таких молодых людей.
Вот Верочка играет, Дмитрий Сергеич стоит и слушает, а Марья Алексевна смотрит,
не запускает ли он глаз за корсет, — нет, и
не думает запускать! или иной раз вовсе
не глядит на Верочку, а так куда-нибудь глядит, куда случится, или иной раз глядит на нее, так просто в лицо ей глядит, да так бесчувственно, что сейчас
видно: смотрит на нее только из учтивости, а сам думает о невестином приданом, — глаза у него
не разгораются, как у Михаила Иваныча.
С амурных дел они, или так встречались? Как бы с амурных дел, он бы был веселый. А ежели бы в амурных делах они поссорились, по ее несоответствию на его желание, тогда бы, точно, он был сердитый, только тогда они ведь поссорились бы, —
не стал бы ее провожать. И опять она прошла прямо в свою комнату и на него
не поглядела, а ссоры незаметно, — нет,
видно, так встретились. А черт их знает, надо глядеть в оба.
Лицо Марьи Алексевны, сильно разъярившееся при первом слове про обед, сложило с себя решительный гнев при упоминании о Матрене и приняло выжидающий вид: — «посмотрим, голубчик, что-то приложишь от себя к обеду? — у Денкера, —
видно, что-нибудь хорошее!» Но голубчик, вовсе
не смотря на ее лицо, уже вынул портсигар, оторвал клочок бумаги от завалявшегося в нем письма, вынул карандаш и писал.
«Оно и по роже с первого взгляда было
видно, что
не пьешь».
— Правда, батюшка Дмитрий Сергеич. То-то, я смотрю, что-то уж вы деньгами-то больно сорите, чего я от вас
не ждала, как от человека основательного.
Видно, от невесты задаточек получили?
Видно, что денег-то куры
не клюют.
Я пропускаю множество подробностей, потому что
не описываю мастерскую, а только говорю о ней лишь в той степени, в какой это нужно для обрисовки деятельности Веры Павловны. Если я упоминаю о некоторых частностях, то единственно затем, чтобы
видно было, как поступала Вера Павловна, как она вела дело шаг за шагом, и терпеливо, и неутомимо, и как твердо выдерживала свое правило:
не распоряжаться ничем, а только советовать, объяснять, предлагать свое содействие, помогать исполнению решенного ее компаниею.
Проходили два мужика, заглянули, похвалили; проходил чиновник, заглянул,
не похвалил, но сладко улыбнулся; проезжали экипажи, — из них
не заглядывали:
не было
видно, что лежит в канаве; постоял Лопухов, опять взял некоего,
не в охапку, а за руку, поднял, вывел на шоссе, и говорит: «Ах, милостивый государь, как это вы изволили оступиться?
Так и у людей этого типа
видно бывает очень большое разнообразие, когда дела ведутся между ними, но только между ними, а
не с посторонними.
— Да ты
не хорош со мною ныне, натянут, любезен, и
видно, что дуешься.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них
видно, что они
не имеют такого отличного здоровья, как цветные; другая половина компании отстаивает белых кошек.
И действительно, он исполнил его удачно:
не выдал своего намерения ни одним недомолвленным или перемолвленным словом, ни одним взглядом; по-прежнему он был свободен и шутлив с Верою Павловною, по-прежнему было
видно, что ему приятно в ее обществе; только стали встречаться разные помехи ему бывать у Лопуховых так часто, как прежде, оставаться у них целый вечер, как прежде, да как-то выходило, что чаще прежнего Лопухов хватал его за руку, а то и за лацкан сюртука со словами: «нет, дружище, ты от этого спора
не уйдешь так вот сейчас» — так что все большую и большую долю времени, проводимого у Лопуховых, Кирсанову приводилось просиживать у дивана приятеля.
На свои деньги он
не покупал ничего подобного; «
не имею права тратить деньги на прихоть, без которой могу обойтись», — а ведь он воспитан был на роскошном столе и имел тонкий вкус, как
видно было по его замечаниям о блюдах; когда он обедал у кого-нибудь за чужим столом, он ел с удовольствием многие из блюд, от которых отказывал себе в своем столе, других
не ел и за чужим столом.
Он прочитал «Ярмарку суеты» Теккерея с наслаждением начал читать «Пенденниса», закрыл на 20–й странице: «весь высказался в «Ярмарке суеты»,
видно, что больше ничего
не будет, и читать
не нужно».
Он говорил, — да тут и говорить-то нечего, это
видно само по себе, — из — за того, чтоб
не огорчить его.
—
Видно, что я
не ошибаюсь.
— Это
видно. Почему ж он вам
не нравится?
— Я буду ждать, когда будет
видно и то, почему он мне
не нравится.
И он, — он сначала приезжал, очевидно,
не для нее, а для того, чтобы узнать через нее о Кирсановой: но с самого же начала знакомства, с той минуты, как заговорили они о скуке и о средствах избегать скуки,
видно было, что он уважает ее, симпатизирует ей.
Одушевление Катерины Васильевны продолжалось,
не ослабевая, а только переходя в постоянное, уже обычное настроение духа, бодрое и живое, светлое. И, сколько ей казалось, именно это одушевление всего больше привлекало к ней Бьюмонта. А он уж очень много думал о ней, — это было слишком
видно. Послушав два — три раза ее рассказы о Кирсановых, он в четвертый раз уже сказал...
Конечно, первая мысль Катерины Васильевны была тогда, при первом его вопросе о Кирсановой, что он влюблен в Веру Павловну. Но теперь было слишком
видно, что этого вовсе нет. Сколько теперь знала его Катерина Васильевна, она даже думала, что Бьюмонт и
не способен быть влюбленным. Любить он может, это так. Но если теперь он любит кого-нибудь, то «меня», думала Катерина Васильевна.
— Вы все говорите о недостаточности средств у нас, девушек, делать основательный выбор. Вообще это совершенная правда. Но бывают исключительные случаи, когда для основательности выбора и
не нужно такой опытности. Если девушка
не так молода, она уж может знать свой характер. Например, я свой характер знаю, и
видно, что он уже
не изменится. Мне 22 года. Я знаю, что нужно для моего счастия: жить спокойно, чтобы мне
не мешали жить тихо, больше ничего.