Неточные совпадения
«Ну, думает проницательный читатель, теперь главным лицом будет Рахметов и заткнет за пояс всех, и Вера Павловна в него влюбится, и вот скоро
начнется с Кирсановым та же
история, какая была с Лопуховым».
— Я буду рассказывать очень коротко, — сказала Вера Павловна: —
начинается с меня; когда дойдет очередь до других, пусть они рассказывают. Но я предупреждаю вас, в конце моей
истории есть секреты.
История началась с холодных кушаний: с окорока ветчины и с буженины, прошпигованной чесноком; затем следовали горячие: зеленые щи и раковый суп, сопровождаемые подовыми пирожками и слоеным паштетом; непосредственно затем подавалась ботвинья со льдом, с свежепросольной осетриной, с уральским балыком и целою горою чищеных раковых шеек на блюде; соусов было только два: с солеными перепелками на капусте и с фаршированными утками под какой-то красной слизью с изюмом, черносливом, шепталой и урюком.
В этом, конечно, нет еще никакой истории.
История началась собственно на другой день или на другую ночь, а разыгралась еще гораздо позже.
Вся эта
история началась с того, что, по словам всезнающей Аксиньи, конторщик Пальчиков, проживающий в Шалометьеве, влюбился в дочь агронома. Любовь была пламенная, иссушающая беднягино сердце.
Неточные совпадения
Вспоминал потом про
историю с мальчиком, которого он взял из деревни, чтобы воспитывать, и в припадке злости так избил, что
началось дело по обвинению в причинении увечья.
Действия
начались блистательно: читатель, без сомнения, слышал так часто повторяемую
историю об остроумном путешествии испанских баранов, которые, совершив переход через границу в двойных тулупчиках, пронесли под тулупчиками на миллион брабантских кружев.
Но тут уж
начинается новая
история,
история постепенного обновления человека,
история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
«Ну, — говорил он ему, — излагай мне свои воззрения на жизнь, братец: ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России, от вас
начнется новая эпоха в
истории, — вы нам дадите и язык настоящий и законы».
Постепенно
начиналась скептическая критика «значения личности в процессе творчества
истории», — критика, которая через десятки лет уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, «белокурой бестией» Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что «из свинцовых инстинктов не выработаешь золотого поведения», сосредоточивали силы и таланты свои на «самопознании», на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга «наше время — не время широких задач».