Чуть живая от волнения Васса, едва держась на ногах, выступила вперед… Пошатываясь на подгибающихся коленях, словно лунатик, не видя ничего перед глазами, прошла она на середину столовой и, обведя
затуманенным волнением взором столы приюток, дрожащим, звонким голосом, далеко слышным по всей столовой, проговорила, срываясь на каждом слове...
Полные губы надзирательницы вздрагивали под темной полоской усиков. А глаза, круглые и подозрительные, не знавшие ласки прежде, теперь мягко блестели,
затуманенные слезой.