Неточные совпадения
Тут
только я вспоминаю, что помимо сцены
существует зрительный зал по ту сторону рампы. Поворачиваю туда
голову и замираю. Десятки биноклей направлены на сцену. Оживленный говор, пестрота, нарядов сногсшибательные шляпы с колышущимися на них перьями, подвижные бритые лица актеров и, наконец, первый ряд, занятый администрацией и «светилами» нашей образцовой сцены, — все это смешалось
в моих глазах.
Неточные совпадения
— Так же, как иные не выносят праздничного трезвона. Пожалуй, что мое сравнение и верно, и мне даже приходит
в голову дальнейшее сопоставление:
существует также «малиновый» звон, как и малиновый цвет. Оба они очень близки к красному, но
только глубже, ровнее и мягче. Когда колокольчик долго был
в употреблении, то он, как говорят любители, вызванивается.
В его звуке исчезают неровности, режущие ухо, и тогда-то звон этот зовут малиновым. Того же эффекта достигают умелым подбором нескольких подголосков.
Утро. Сквозь потолок — небо по-всегдашнему крепкое, круглое, краснощекое. Я думаю — меня меньше удивило бы, если бы я увидел над
головой какое-нибудь необычайное четырехугольное солнце, людей
в разноцветных одеждах из звериной шерсти, каменные, непрозрачные стены. Так что же, стало быть, мир — наш мир — еще
существует? Или это
только инерция, генератор уже выключен, а шестерни еще громыхают и вертятся — два оборота, три оборота — на четвертом замрут…
— Великолепно! Но знаешь ли ты, немецкий мальчик, что
существует страна,
в которой не
только мальчики, но даже вполне совершеннолетний камаринский мужик — и тот с
голой… по улице бежит?
Все живущее вне этой избранной сферы никаким образом ни на минуту не занимало
головы Александры Ярославовны; весь этот не свет,
в ее понятиях,
существовал только для того, чтобы свет оттуда мог каким-то неизвестным ей, но, конечно, совершенно законным образом взимать деньги на свой прожиток.
Только в обществе, где положительно никто не знает, куда деваться от праздности, может
существовать подобное времяпровождение!
Только там, где нет другого дела, кроме изнурительного пенкоснимательства, где нет другого общественного мнения, кроме беспорядочного уличного говора, можно находить удовольствие
в том, чтобы держать людей,
в продолжение целого месяца,
в смущении и тревоге! И
в какой тревоге!
В самой дурацкой из всех!
В такой, при одном воспоминании о которой бросается
в голову кровь!