Неточные совпадения
Как-то раз, возвращаясь
с одной из таких прогулок
с тяжелой виноградной лозой
в руках, срезанной мною на ходу во время скачки при помощи маленького детского
кинжала, подаренного мне отцом, я была поражена необычайным зрелищем.
«Давно-давно, когда мусульмане бросились
в Гори и предприняли ужаснейшую резню
в его улицах, несколько христианских девушек-грузинок заперлись
в крепости
в одной из башен. Храбрая и предприимчивая грузинка Тамара Бербуджи вошла последней
в башню и остановилась у закрытой двери
с острым
кинжалом в руках. Дверь была очень узка и могла пропустить только по одному турку. Через несколько времени девушки услышали, что их осаждают. Дверь задрожала под ударами турецких ятаганов.
Но слова горца, очевидно, истощили последнее терпение отца. Он сорвал со стены нагайку и взмахнул ею. Раздался пронзительный крик. Вслед за этим, прежде чем кто-либо успел опомниться,
в руках Абрека что-то блеснуло. Он бросился на отца
с поднятым
кинжалом, но
в ту же минуту сильные
руки Брагима схватили его сзади.
То он видел перед собой силача Абунунцал-Хана, как он, придерживая рукою отрубленную, висящую щеку,
с кинжалом в руке бросился на врага; то видел слабого, бескровного старика Воронцова с его хитрым белым лицом и слышал его мягкий голос; то видел сына Юсуфа, то жену Софиат, то бледное, с рыжей бородой и прищуренными глазами, лицо врага своего Шамиля.
…Я все еще робею с господином Инсаровым. Не знаю, отчего; я, кажется, не молоденькая, а он такой простой и добрый. Иногда у него очень серьезное лицо. Ему, должно быть, не до нас. Я это чувствую, и мне как будто совестно отнимать у него время. Андрей Петрович — другое дело. Я с ним готова болтать хоть целый день. Но и он мне все говорит об Инсарове. И какие страшные подробности! Я его видела сегодня ночью
с кинжалом в руке. И будто он мне говорит: «Я тебя убью и себя убью». Какие глупости!
Неточные совпадения
На другой день Чертопханов вместе
с Лейбой выехал из Бессонова на крестьянской телеге. Жид являл вид несколько смущенный, держался одной
рукой за грядку и подпрыгивал всем своим дряблым телом на тряском сиденье; другую
руку он прижимал к пазухе, где у него лежала пачка ассигнаций, завернутых
в газетную бумагу; Чертопханов сидел, как истукан, только глазами поводил кругом и дышал полной грудью; за поясом у него торчал
кинжал.
В спальне — огромная, тоже красного дерева кровать и над ней ковер
с охотничьим рогом, арапниками,
кинжалами и портретами борзых собак. Напротив — турецкий диван; над ним масляный портрет какой-то очень красивой амазонки и опять фотографии и гравюры. Рядом
с портретом Александра II
в серой визитке,
с собакой у ног — фотография Герцена и Огарева, а по другую сторону — принцесса Дагмара
с собачкой на
руках и Гарибальди
в круглой шапочке.
— Вот-с, как это было, — начал Михаил Поликарпович, — не полковник, а майор подошел к ней, и только было наклонился, чтобы
руку ей подать и отвести
в карету, она выхватила из-под фартука
кинжал да и пырнула им его.
Красивый адъютант, поздоровавшись, попросил Хаджи-Мурата сесть, пока он доложит князю. Но Хаджи-Мурат отказался сесть и, заложив
руку за
кинжал и отставив ногу, продолжал стоять, презрительно оглядывая присутствующих. Переводчик, князь Тарханов, подошел к Хаджи-Мурату и заговорил
с ним. Хаджи-Мурат неохотно, отрывисто отвечал. Из кабинета вышел кумыцкий князь, жаловавшийся на пристава, и вслед за ним адъютант позвал Хаджи-Мурата, подвел его к двери кабинета и пропустил
в нее.
Во все время разговора Хаджи-Мурат сидел, заложив
руку за рукоять
кинжала, и чуть-чуть презрительно улыбался. Он сказал, что ему все равно, где жить. Одно, что ему нужно и что разрешено ему сардарем, это то, чтобы иметь сношения
с горцами, и потому он желает, чтобы их допускали к нему. Иван Матвеевич сказал, что это будет сделано, и попросил Бутлера занять гостей, пока принесут им закусить и приготовят комнаты, сам же он пойдет
в канцелярию написать нужные бумаги и сделать нужные распоряжения.